Соблазнение строптивой - [93]

Дженна остановила коня.

Джейк тоже остановился и повернулся в седле, чтобы посмотреть на нее.

– Испугались?

– Просто… нервничаю.

– В любом случае надо взять себя в руки.

Внутренний голос кричал, чтобы она убиралась отсюда к черту. Здравый смысл не соглашался. Это собственность Бренча. Где-то здесь должен быть Рембрандт. Ее опасения – всего лишь трусливая попытка избежать неминуемой встречи. Дженну злило, что после долгих месяцев составления планов и ожидания страх одолел ее сейчас, когда она так близка к достижению цели. Она рисковала жизнью, чтобы отыскать отца. Оставалось только встретиться с ним лицом к лицу.

Сжав коленями бока Джента, молодая женщина пустила его рысью. Лонген теперь скакал рядом. Когда они приблизились к хижине, Дженна заметила, что рядом есть и другие здания. И вот она увидела темную квадратную дыру в скалистом склоне: это и был вход в шахту. Тележки для руды стояли у входа и ждали, чтобы их завезли внутрь и наполнили сокровищами. Дженне они показались какими-то заброшенными. Такими, какой она чувствовала себя.

Лонген указал на второе по величине здание. Он спешился, закрепил поводья на короткой коновязи и потянулся за поводьями Джента. Как только ноги молодой женщины коснулись земли, Джейк схватил ее за руку. Что-то подсказало Дженне, что это не джентльменский жест, а мера предосторожности, чтобы не дать ей сбежать. Лонген открыл дверь и пропустил ее вперед. Пожалев, что никому не сказала, куда направляется, Дженна опустила руку на ствол револьвера и переступила порог.

Фонарь бросал тусклый желтый свет на грубые бревенчатые стены. Вдохнув, Дженна осталась стоять с открытым ртом. С каждой стены, подобно дюжинам зеркал, на нее смотрело ее собственное лицо. Улыбающееся, томящееся, задумчивое, рассерженное, страстное. Портреты отображали мельчайшие оттенки ее настроений.

– Впечатляют, правда?

Дженна резко повернулась на голос. Маршал Слид Хендрикс стоял прямо у нее за спиной. Ее глаза встревоженно расширились, пальцы обхватили рукоять «старра», а ум начал судорожно искать причину, по которой здесь мог оказаться Хендрикс.

Разгадав ход ее мыслей, Слид усмехнулся.

– Нет, маленькая леди, я не твой отец. – Взгляд маршала прошелся по каждому дюйму тела молодой женщины, отчего ей снова показалось, что по коже ползают муравьи. – И, честно говоря, – хрипло сказал он, – я чертовски рад этому. Было бы немного неловко трахать собственную плоть и кровь.

Гневный стук ножки стула привлек внимание Дженны к затемненному углу комнаты. На стуле, за столом, заваленном всякой всячиной, сидел Рембрандт. В его рот был засунут конец грязной тряпки, обвязанной вокруг его седой головы; руки и ноги тоже были связаны. И все же старик, глаза которого потемнели от ярости, сделал отчаянное усилие встать и добраться до маршала.

Хендрикс рассмеялся. Дженна начала вытаскивать револьвер. Но не успело оружие на дюйм показаться из кожаной кобуры, как маршал схватил молодую женщину за руку. Жирные пальцы впились в нежную кожу, и Слид вырвал у нее револьвер. Он заткнул «старр» себе за пояс, по-прежнему усмехаясь.

– Не делай резких движений, маленькая леди, – предупредил ее Хендрикс. – Подобные вещи не терпят суеты. Не так ли, Лонген?

– Да, но давай поторопимся, Слид. И не забывай, что ты обещал девку мне.

Дженна гневно уставилась на Лонгена. В ответном взгляде Джейка читались насмешка и похоть. Молодой женщине стало нехорошо. Как можно было подумать, что он ее отец? Слава Богу, она ошибалась. Но если Лонген не ее отец, то… Взгляд Дженны метнулся к старику, привязанному к стулу.

Хендрикс взял ее за руку и подтолкнул к Рембрандту.

– Давай, милочка, познакомься с человеком, на которого ты охотилась все эти недели.

Портреры на стенах, казалось, насмехались над молодой женщиной, когда она замерла перед седовласым мужчиной. Кровь стучала у нее в ушах, руки тряслись.

– Дьявол, Слид! – сказал Лонген. – Вытащи у парня кляп изо рта, что бы он мог поздороваться с дочуркой.

Дженна, словно завороженная, наблюдала, как Хендрикс следовал совету Лонгена. Ее глаза молили Рембрандта сказать правду. Но даже когда кляп вытащили, старик продолжал хранить молчание. Его усталые глаза тоже молили о чем-то. О чем? Понять? Принять?

Простить?

Дженна успела привязаться к старику, к его тихой, какой-то выцветшей нежности, доброте и участливости. Когда-то, вспомнила она, ей так хотелось, чтобы он был ее дедушкой вместо равнодушного, бессердечного Бенедикта Тредуэлла. Но Рембрандт не мог быть ее отцом. Хендрикс и Лонген используют старика, чтобы чего-то от нее добиться.

Повернувшись к Хендриксу, Дженна сердито спросила:

– Зачем вы это делаете? Рембрандт слишком стар, чтобы быть моим отцом. Чего вы пытаетесь добиться?

– Чего мы пытаемся добиться? – Хендрикс громко расхохотался. Он указал на Рембрандта. – Вот этот старый осел все это время водил тебя за нос. Дьявол, он и меня одурачил этой своей бородой и всем остальным. Пятнадцать лет я искал его, и все это время он был под самым моим носом. – Маршал оборвал смех. Его голос стал жестким. – Он считал себя чертовым умником… решил, что хитрее меня.