Соблазн гнева - [39]

А ведь и правда, подумала она, часики-то с большой претензией. В их тусовке «Корум» носила только одна Марина, остальные довольствовались золотыми «Ролексами». Дикулов любил делать все напоказ и, конечно же, выбрал в качестве подарка такую вещь, какую просто так в Питере не купишь, а нужно специально заказать в Швейцарии.

– А и продам! – внезапно решила она. – Я даже знаю кому. Есть одна желающая, дура дурой… она все подряд скупает, деньги вкладывает.

Ольга рассмеялась, и Марине вдруг стало легко. Надо же, почему она сама не догадалась это сделать? На фига ей сто тысяч баксов носить просто так на руке, когда можно на эти денежки бабуле дом купить?

И как раз в этот момент до нее дошел наконец настоящий смысл сказанного соседкой.

Марина уставилась на худенькую, блеклую, очень скромно одетую Ольгу и озадаченно произнесла:

– У твоей мамы такие часы? И тебе… Да это какие же доходы надо иметь?! Кто твой отец?!

Ольга вздохнула, видя, что на этот раз от объяснения не отвертеться, и решительно сказала:

– Он банкир, но это не имеет ровно никакого значения, понимаешь? Никакого!

– Ага, – машинально согласилась Марина, не в силах понять, почему дочь банкира так плохо одевается и вообще как будто бы ничего не понимает в хорошей жизни. Что это за джинсы на ней?.. Ладно, потом разберемся. – Ага, не имеет.

– Ну так что, поедешь к бабушке? – спросила Ольга.

– Поеду, – энергично кивнула Марина. – Прямо на следующей неделе! Продам часы, куплю теплую одежду для деревни, и вперед! Кстати, – она всмотрелась в голубую пушистую кофточку соседки, – вот такой джемперок мне бы не помешал. Хотя…

– Он очень теплый, это ангора, – сказала Ольга.

– Ну да, ангора, – согласилась Марина и бесцеремонно щипнула Ольгу за рукав. В пальцах у нее остался клочок легкого пуха. – Ангорские кролики. Пух короткий, потому и лезет так сильно. А пух ангорской козы – это совсем другое дело. И другая цена.

– Я вообще-то знаю, – мягко улыбнулась Ольга. – Но мне и эта нравится. Но погоди-ка, сейчас ведь еще не совсем зима, снега нет. И если там сплошное бездорожье, как ты будешь добираться до деревни? Может, лучше подождать еще две-три недели?

– А я трактор найму! – расхохоталась Марина. – Прокати нас, Ванюша, на тракторе!

Ольга тоже рассмеялась от всей души.

Действительно, чем не выход?

– И что, никаких следов? – сердито спросил господин Дикулов.

Молодой человек, сидевший за столиком ресторана напротив Сергея Пафнутьевича, покачал головой:

– Пока никаких. Но есть там одна девушка, Кира, на год старше вашей дочери… и знаете, они похожи. – Сыщик достал из внутреннего кармана пиджака две фотографии и, положив их рядом на стол, предложил: – Посмотрите сами.

– Она мне не дочь, сколько раз повторять, – пробурчал господин Дикулов, всматриваясь в снимки.

Действительно, сходство девушек бросалось в глаза. Обе были рыжеволосыми, с точеными носиками, пухлыми губами, длинными ресницами, и овал лица одинаковый, вот только…

– А почему у этой взгляд такой странный? – спросил Дикулов.

– Увы, она умственно неполноценна. И фигура у нее совсем не такая, как у… у Марины. Лицо красивое, а тело уродливое.

– И чья она дочь?

– Одного местного, он инвалид уже много лет.

– Когда инвалидом стал? Почему? – резко спросил Дикулов.

– Инвалидом он стал вроде бы сразу после рождения собственной дочери, то есть получается, что незадолго до рождения Марины, – пояснил сыщик. – Но когда точно и почему – пока не выяснили. Сам он говорить с посторонними наотрез отказывается, а из тех, кто его знал двадцать лет назад, в поселке никого не осталось, разъехались по разным городам. – И, предупреждая следующий вопрос господина Дикулова, сыщик добавил: – А архив районной поликлиники сгорел в девяносто девятом году.

– Экспертизу бы сделать, – негромко сказал Сергей Пафнутьевич. – Генетическую.

– А как для экспертизы материал получить? Он же не согласится кровь сдать.

– Взять у его дочери.

– Она постоянно при нем. Без его разрешения ни шагу не сделает.

– Ч-черт побери!

– Согласен, – кивнул частный детектив. – Будем работать дальше. Может, удастся как-то раздобыть кровь его или дочери. Но он, конечно, внешне совсем другой, хотя и рыжий. Вот снимок.

На стол легла еще одна фотография, и Сергей Пафнутьевич согласился, что черты лица рыжего инвалида не имеют ничего общего с чертами обеих девушек.

– А его родители? Мать? Тетушки, бабушки?

– Он родом из Сибири. Если сочтете нужным, пошлю туда человека.

– Подумаю, – коротко бросил Сергей Пафнутьевич. – Пока поройтесь еще там, в совхозе.

– Хорошо.

Детектив, передав господину Дикулову письменный отчет о проделанной работе и получив деньги, ушел, а Сергей Пафнутьевич долго еще сидел над чашкой остывшего кофе, размышляя.

Но думал он не над тем, стоит ли посылать сыщиков в Сибирь, а над тем, как ему самому добраться до матери. Прямо сейчас, как можно скорее.

Он почему-то был совершенно уверен: инвалид – это как раз тот человек, который ему нужен. Но прежде чем браться за него всерьез, нужно все-таки поговорить с матерью.

Когда маршрут был уже окончательно разработан, господин Дикулов решил на всякий случай посоветоваться со своим врачом. И на следующий день, договорившись, поехал в медицинский центр, где принимал профессор.