Собиратель фактов - [15]
Когда спустились по крутой и прохладной Линнанкату и подошли к Замковому мосту, Эрик предложил не идти в парк, а отправиться на мыс Терва ниеми. Понятно почему. На пляже в Терваниеми были девчонки. Пока ждали, когда пролет моста встанет на место, спорили, куда все-таки идти. Энни с Матти настроились на пикник в парке, Юргену было все равно, Эрик упорст вовал.
«Мальчики, немедленно прекратите спор», — прервала перепалку Энни и твердо сказала, что их путь лежит в Монрепо, поскольку там романтика и тишина. И решение, принятое совместно накануне, нарушать не следует из-за эротических страданий одного члена их дружной группы.
В парк прошли не через готические ворота, а, как обычно, со стороны Пикируукки, преодолев препятствие в виде невысокой каменной ограды. Устроились на мыске, на теплых камнях у самой воды. В эту часть парка редко забредали отдыхающие и смотрители. Сразу разделись и полезли в воду. Потом все, кроме Матти, пили пиво.
«Удивляюсь тебе, Матти. Как можно отказаться от этого замечательного напитка настоящих мужчин? — Эрик повернул голову и с деланным укором посмотрел на Энни. — Дурное женское влияние».
«Какой же ты глупый, Эрик! И выводы твои глупые. Я же пью пиво. По-твоему, мне можно пить, а ему запрещено. Как я могу запретить Матти делать что-то? Дурак», — сказала Энни, не отворачивая лица от солнца.
Матти тогда сказал, что, мол, Эрик сделал правильный выбор и его место в кабине самолета, где невозможно будет слушать его трепотню из-за рева двигателей.
«Да, вот поступлю в летную школу, потом закончу Академию ВВС, стану капитаном и буду командовать истребительным подразделением „Фоккеров“,— расплылся в мечтательной улыбке Эрик, — стану знаменит, как Манфред фон Рихтгофен[8]. Все девушки мои будут».
«Эрик, твое место в театре. Язык у тебя подвешен, рожа не кривая. А если станешь киноактером, точно все девушки мира — твои», — Юрген-молчун наконец поддержал разговор.
«В актеры Матти надо идти, он у нас натура творческая, художественная. Красавец и танцор», — Эрик хлопнул Матти по спине, протрубил губами марш «Alte Kameraden»[9] и, прыгая с камня на камень, устремился к воде. С ходу нырнул в воду и быстро поплыл кролем к большому камню, выступающему из воды метра на полтора, взобрался на верхушку камня, раскинул в стороны руки, присел, сильно оттолкнулся и красиво вошел в воду. Юрген аккуратно поставил пивную бутылку в тень, медленно поднялся и пошел не спеша, обходя гладкие камни. Коснувшись воды кончиками пальцев, он обернулся, поскреб затылок и сказал: «А вы что? Идем купаться. Хорошо-то как!»
«Как говорит мой мудрый папа, вода и выпивка не совместимы», — Энни поправила волосы и приложила ладошку козырьком над прищуренными глазами.
«А что твой папа подразумевает под выпивкой?» — пошутил Юрген и сам расхохотался своей неожиданной шутке.
«А ты что сидишь мечтаешь? — Энни пристально посмотрела на Матти.— Иди купайся. Я не обижусь».
Пока они ныряли с камня, шумно плескались и плавали наперегонки, Энни постелила на плоском камне льняную салфетку с красными мордами львов по углам и красными крестиками по краю, достала из корзины хлеб, ветчину, сыр, стопку белоснежных салфеток и две бутылки пива для Эрика и Юргена, а для Матти — бутылочку содовой.
«О чем я подумал, друзья», — спешил поделиться осенившей его мыслью Юрген, проглатывая кусок ветчины и быстро запивая пивом.
«О чем же ты подумал?» — серьезно спросил Эрик.
«Нас четверо, как в фильме „Три товарища“, — с воодушевлением продолжил Юрген, не замечая насмешливой нотки в словах Эрика. — Помните? Отто, Готтфрид, Роберт и Пат. Здорово. Правда?»
Эрик с Матти расхохотались, а Энни спокойно спросила:
«Юрген, ты мне желаешь красивой смерти?»
«Не-ет, — удивленно протянул Юрген. — Нас четверо, и ты красивая, как Пат. И вы с Матти, это, дружите тоже».
«Ты болван, Юрген. — Эрик раскачивался от хохота. — А где наш „Карл“?»
«Какой Карл?» — растерялся Юрген.
«Автомобиль, болван. „Карл“ — гоночный автомобиль. „Карл“ — призрак шоссе».
«Да ну вас. Ничего вы не понимаете», — обиделся Юрген.
«Юрген, не обижайся на друзей. И спасибо за изящный комплимент. Только при чем здесь Матти, я не понимаю, — сказала Энни, кокетливо склонив голову. — Обожаю Роберта Тэйлора. Благородный красавчик».
«А ты действительно чем-то похожа на Маргарет Саллаван, — продолжил кинематографическую тему Эрик, вздохнул и серьезно произнес: — А я больше девушек люблю автомобили. Ну, или так же, как девушек. Видел в американском журнале за прошлый год „Buick Y-Job“. Самолет, а не автомобиль. Рядная восьмерка. Объем двигателя триста двадцать кубических дюймов. Мягкая крыша с сервоприводом. Автомобиль будущего».
«Будь у тебя такой автомобиль, все девушки были бы твои», — Юрген попытался взять реванш.
Но Эрика шутка не зацепила. Эрик развивал тему моторов и скоростей.
«Этот автомобиль способны оценить исключительно знатоки и ценители прекрасного. Не посвященным рекомендую „Cadillac-60 Special“. Отличная машина для свадебных путешествий. Просторный багажник. Проста в управлении. — Эрик поднял вверх указательный палец и посмотрел на Матти, потом на Энни. Повернулся к Юргену и продолжил: — Тебе, дружище, я настоятельно рекомендую приобрести „Plymouth-Westchester-Wagon“ или „Buick Century“, иначе этот роскошный автомобиль с деревянным кузовом называют „сарай“. Сгодится он в твоей будущей коммерческой деятельности для перевозки поросят из Саккола».
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.