Соб@чий глюк - [72]

– А ты помнишь, что ты мне сказал при первой встрече? – растерянно улыбаясь, спросила меня Светка.

– Нет. Не помню.

– Ты подошел ко мне и спросил, как меня зовут, а потом сказал: «Света, пойдем отсюда». Я сказала: «Как же так? Мы только пришли». А ты сказал: «Мы пришли сюда, чтобы встретить друг друга. Мы встретились. Нам здесь делать больше нечего». И мы ушли. Я тогда была в десятом классе и пришла туда с подругой, которая была старше меня. Все было интересно, ребята уже студенты, все казались намного старше, все по-взрослому. Но пробыла я там пятнадцать минут и ушла с второкурсником. И тут началось! – засмеялась Светка.

– И что началось? – спросил Маркс.

– Звонки папе! – сказал я.

– Звонки папе? – не понял Карл Маркс.

– У меня папа был очень строгий и хотел все контролировать. Он постоянно требовал, чтобы я отчитывалась, где я, с кем и что делаю. Мне постоянно приходилось думать о своем алиби. И вот однажды мы очень активно занимаемся любовью, и тут звонит мой папа. Я отвечаю на звонок, а Артем продолжает, не останавливается, я кое-как поговорила с папой, сказала, что у подруги или что-то в этом роде.

А потом Артем мне говорит: слушай, позвони своему папаше еще, меня заводит, когда ты с ним на телефоне и объясняешь, как тяжело ты занимаешься с подругой. Я сначала отказывалась, мол, что я ему скажу и прочее, но потом позвонила, а Артем тащился от этого. И это стало нашей шифровкой – «позвонить папе». Мы могли прилюдно сказать что-то вроде: да, нам надо туда-то и туда-то, но надо еще успеть позвонить папе по дороге.

– Мы попробовали проделать то же самое с моей мамашей, но прокололись. Я сплоховал. Я не мог нормально говорить, дыхание спирало, я неровно дышал, голос срывался, и мамаша просекла! «Артем! Ты чем занимаешься сейчас? Как ты смеешь!» И прочее. С тех пор она невзлюбила Светку до самой глубины души.

– Очень забавно. И как дела шли дальше? – поинтересовался Маркс.

– Я в институте, а Светка еще школьница. Когда Светка закончила школу, я закончил третий курс, начал подрабатывать в ИТ-компании, платили неплохо. Светка поступила в институт, я снял квартиру, и мы начали жить вместе. Ее папаша сходил с ума, хотел меня побить, но у него не получилось. Моя мамаша надрывалась от досады, но нас это не трогало. Помнишь первую поездку вместе? Куда поедем? Она: конечно, в Париж. Бабы есть бабы!

– Макс, знаете, что Артем предложил? Куда поехать?

Макс пожал плечами.

– В Урюпинск!

– Куда?

– В Урюпинск!

– Что, я правда это предложил? – удивился я сам себе.

– Да! Ты сказал, что поездка в Париж – это пошлый стереотип. В Париже только ленивый не был. И потом, что туда ехать, если Париж – праздник, который и так всегда с тобой? А бедный Урюпинск, в который все друг друга посылают, но никто никогда туда не ездит, является на самом деле белым пятном на карте для всех, кто там не живет. И потом, поездка в Урюпинск дешевле! – вспомнила всю подноготную Светка.

– Оригинальничали? Или денег было жалко? – спросил Карл Маркс.

– Если честно, то не помню. Светке голову легко задурить, может, шутил, а может, и вправду хотел. Кто сейчас разберет. Хотя, справедливости ради, в Париже мы были уже несколько раз, а в Урюпинске так и не побывали.

– И как прошла поездка в Париж?

– Ой, замечательно! – воскликнула Светка, горя глазами. – Это было здорово, такой город! Там все как будто с детства знакомо. Мы бродили по улицам дни напролет, и каждое название как поэма: Лувр, Елисейские поля, Нотр-Дам-де-Пари, кораблики по Сене, и шампанское наливают стаканами!

– В этом и оказался подвох. Так купил бутылку – выпил ее, и знаешь меру. Но французы – народ хитрый, они наливают бокал, а за ним еще, и еще, и еще, и если все эти бокалы посчитать, то окажется, что выпил две бутылки. И вот Светик после романтической прогулки по вечернему Парижу потом полночи блевала, обняв унитаз. Романтика! То же самое можно было и в Урюпинске делать.

– Артем, какой ты занудный и неромантичный! Это только в один вечер я не рассчитала силы, а остальные дни были как сказка, – настаивала на своем Светка.

– Хорошая была поездка, – сдался я наконец.

– Время подходит к ланчу. Давайте прервемся, закажем что-нибудь поесть. А там двинем дальше, – предложил Маркс. – Еда на мне.

Мы согласно кивнули. Светкины глаза смеялись в первый раз за долгое время, я уже и не помнил, когда видел ее такой.

– Я закажу из грузинского ресторана. Вот меню, посмотрите, – Маркс достал из стола меню ресторана.

Светка заказала долму, а я – хинкали и бутылку боржоми. Макс позвонил в ресторан и сделал заказ.

Мы встали со своих мест и стали топтаться по комнате, заглядывая в окна и рассматривая журналы на столике.

– Артем, а что вы думаете по поводу инфекционной киноцефалии? Я пишу книгу об этом с точки зрения психологии, о том, как вирус влияет на психологические функции человека, и мне интересно мнение людей разных специальностей.

– Человека или членовека? – спросил я.

– Макс, а вы знаете, Артем к этому вирусу имеет самое прямое отношение! – вдруг сказала Светка.

– Да? Это какое же? Артем, расскажите.

Я начал рассказ про собачий глюк, его рождение, о том, что открыла сестра, а что – я, как вирус влияет на мозг человека и превращает человека в членовека, о том, что вирус стимулируется Интернетом, просто присутствием Интернета, даже без вай-фая, без пароля, без прямого подключении, и неясно, как с ним бороться.