Собаки - [27]

У конца дороги, там, где она врезывалась в неопрятный двор, стояла довольно большая каштановая с черными пятнами собака; голова ее была склонена на бок, уши насторожены, коротенький обрубок хвоста торчал прямо и неподвижно, — одним словом, вся она выражала напряженное внимание. Она смотрела на телегу с запряженною в нее гнедой с белой мордой лошадью, медленно тащившуюся по дороге. Рот ее был полуоткрыт, как бы с целью помочь зрению.

Собака эта бросалась в глаза своим грозным видом, крепким сложением и могучими челюстями; невероятное безобразие ее скрашивалось живыми, и умными глазами. Нечистокровное происхождение ее сразу бросалось в глаза, но несмотря на это в ней видны были отличительные признаки ее чистокровных предков. Широкая грудь, короткие безобразные ноги, короткая шерсть и четырехугольная крепкая голова указывали на помесь английского бульдога; черные и коричневые пятна и длинные с короткой шерстью уши напоминали гончую.

Несмотря на то, что телега подъехала уже к самому началу дорожки, Зонни все еще стоял в нерешительности. Ведь кроме старого Билля бывают еще и другие гнедые лошади с белой мордой! Человек на телеге походит — в этом нет сомнения — на его дорогого хозяина Джо Бернса, но последний ездит всегда один в телеге, а тут рядом с ним сидит какой-то ребенок с длинными белокурыми волосами и в красной шапочке на голове. Зонни это показалось странным. Но как только телега свернула на ведшую к дому дорогу, все сомнения его рассеялись. Он судорожно завилял обрубком своего хвоста. Громко залаяв два или три раза, он, как сумасшедший, бросился вниз по дороге. Дверь серого домика отворилась; из него вышла худощавая женщина высокого роста в синей домотканной юбке и красной кофточке и, медленно пройдя двор, направилась навстречу ехавшим.

Когда Зонни, продолжая лаять и прыгать, встретил скрипучую телегу, нырявшую до рытвинам, хозяин приветствовал его словами: «Алло, Зонни», как это он делал всегда; но собака почуяла в них разницу тона, — разницу, граничащую с равнодушием. Джо Бернс был погружен в свои мысли. В обыкновенное время он всегда горячо интересовался приветствиями Зонни и, вел с ним оживленный разговор, пока старый Билль плелся по дороге. Но сегодня внимание Джо было занято сидевшим рядом с ним белокурым мальчиком, и бурные восторги Зонни становились менее оживленными. У мальчика при виде собаки засверкали глазенки, и он воскликнул:

— О, дядя Джо! Какая красивая собачка. Какая хорошая собачка. Могу я взять ее себе, дядя Джо?

— Разумеется, Кид, — отвечал Джо Бернс, с любовью глядя на маленькую красную шапочку. — Она будет твоя. Зовут ее Зонни, и не найти лучшей собаки для охоты на выдру. Она полюбит тебя, Кид, не меньше твоего дяди Джо и тети Анны.

Телега въехала во двор. Высокая женщина в красной ситцевой кофте поспешила к лошади и остановила ее. Затем она сняла мальчика с телеги и прижала его к своей груди.

— Бедный ты мой, дорогой малютка, — говорила она. — Как бы я хотела заменить тебе мать.

— Хочу к маме. Куда она ушла? — заплакал мальчик, вспомнив свою утрату и горе, о котором начинал забывать.

Тетка поспешила переменить предмет разговора.

— Настоящий портрет Джима, не правда ли? — сказала она с восторгом. — Видал ли ты когда-нибудь такое сходство?

Джо взял ребенка к себе на руки и впился в него глазами.

— Да, — сказал он, — Кид делает честь больше Джиму, чем его… — он сразу оборвал свои слова.

— И он примерный маленький человек, — продолжал Джо. — Он ехал на поезде один и никого все время не беспокоил, говорил мне кондуктор.

Занятые мальчиком, ни Джо, ни жена его не обращали внимания на Зонни, который весело прыгал кругом них. Много лет подряд был он центром внимания для бездетной четы, которая обращалась с ним, как с ребенком, ласкала его, нежила и возбудила к себе его необыкновенную преданность.

Видя, что его забыли, Зонни вдруг успокоился и стоял несколько секунд, с упреком посматривая на разыгрывавшуюся перед ним сцену.

Долголетняя близость его к Джо и Анне развила в нем почти человеческие черты ума и чувств: он увидел, что его забыли. Хозяин и хозяйка отняли от него свою любовь и перенесли ее на этого чуждого ему ребенка. Опустив уши и обрубок своего хвоста, Зонни отправился в свою конуру, которою он обыкновенно пренебрегал, потому что ему были доступны самые лучшие места в доме. С убитым видом забрался он туда и улегся головой к выходу, положив морду на лапы и стараясь понять, что такое произошло. Одно только было ему совершенно ясно: во всем виноват ребенок с белокурыми кудрями.

Тем временем Джо Бернс и Анна, бравшие попеременно ребенка к себе на руки, направились к дому. Мальчик начинал уже тяготиться этими объятиями. Он видел кругом себя множество вещей, которые занимали его несравненно больше, чем все эти ласки и поцелуи. Темнозеленый лес на заднем плане был нов для его привыкших к городу глаз, и ему хотелось видеть и рассмотреть все кругом. Он стал усиленно вырываться из державших его рук.

— Спусти меня вниз, дядя Джо! — просил он. — Я хочу поиграть с собакой.

— Верно, — отвечал Джо, соглашаясь с ним. — Сюда, Зонни! Иди-ка познакомься с Кидом.