Собаки и тайны, которые они скрывают - [5]
Собаки – это наши неразлучные спутники вот уже двадцать тысяч лет. А мы до сих пор не смогли ответить на самый простой вопрос: чего же они хотят?
Наше невежество тем более достойно порицания, когда мы думаем, что собак изучать легче, чем любых других животных. В отличие от диких животных, собаки нас не боятся. Чтобы изучить их, нам не нужно вторгаться в их среду обитания – наш мир является их естественной средой обитания и всегда был ею. Более того, собаки никогда не существовали как дикий вид, поскольку их дикими предками были волки. В результате у человечества была возможность наблюдать за собаками с момента их появления рядом с нами, но мы ее проигнорировали. Поэтому вечером рядом со мной на диване лежало, свернувшись калачиком, таинственное существо – пес со своей собственной жизнью, которой он распоряжался со всей компетентностью дикого животного, причем не с помощью людей, а вопреки.
Однажды вечером Миша встал и потянулся, явно собираясь в очередное путешествие. Сначала он уперся задними лапами и потянулся назад, опустив голову и высоко подняв круп, чтобы потянуть мышцы плеч. Затем он поднял голову и опустил бедра, чтобы растянуть позвоночник и задние лапы. После этого он спокойно двинулся к двери, и я, как всегда, открыла ее перед ним. А затем, когда наши взгляды встретились, меня осенило. Миша сам ответит на мои вопросы. Прямо передо мной находились долгое время игнорируемые врата в царство животных и, казалось, ждали, когда их откроют. Ключ от них был у Миши.
Кто мог устоять перед привлекательностью этой ситуации? Чтобы проникнуть в эту тайну, не требовалось никаких затрат – нужны были только собака, блокнот и карандаш. Я даже не пожалела, что вообще никак, даже формально, не подготовилась к началу такого важного проекта. Поскольку ни один биолог никогда не задавался вопросом, чего хотят обычные собаки, мое невежество казалось почти оправданием. Выключив свет, чтобы соседи не увидели, как я сознательно нарушаю муниципальный закон, я приоткрыла дверь. Миша выскользнул наружу, а я сразу за ним. Так начался наш проект.
Мы делали это снова и снова, по крайней мере два или три вечера в неделю в течение почти двух лет, не остановившись даже после того, как хозяева Миши приехали, чтобы забрать его домой, потому что к тому времени Мише понравилась наша совместная работа и он хотел продолжать ее. Ему не составляло труда прийти за мной. В том городке, где он жил, в то время не было закона о поводке для собак, так что по вечерам Миша преспокойно перепрыгивал через забор и шел ко мне – через два города! Обычно он приходил после наступления темноты. В свете фонаря на нашем крыльце я видела, как он стоит на улице и смотрит в наши окна. Я выключала свет на крыльце и открывала дверь, а Миша проскальзывал внутрь, чтобы ненадолго повидаться с моей семьей, а также со своей, потому что к тому времени он стал мужем собаки моей дочери, хаски по кличке Мэри, и обучал некоторым своим навыкам четверых щенят, которые родились у них. Но в конце концов Миша вставал, готовый снова выйти на улицу, и оглядывался через плечо, чтобы посмотреть, кто из нас пойдет с ним. Мэри всегда вызывалась добровольцем, и если я сама не собиралась идти, то иногда отпускала ее. Обе мы никогда не ходили; если Мэри и Миша шли вместе, они двигались быстро и не ждали меня. Иногда я брала Мэри на поводок, который позволял нам держаться вместе, но чаще она просто шла одна с Мишей. Один за другим собачьи секреты раскрывались в ходе серии приключений. Некоторые из них таили в себе опасность, но все они были интересными. Миша был Одиссеем, а Кембридж – его «винноцветным морем», как говорил Гомер в своей «Одиссее».
На первый вопрос (возможно, самый важный, и, может быть, даже самый интересный) я так и не смогла ответить. Он касался навигационных навыков Миши. Надо отметить, что он начал разгуливать по улицам Кембриджа задолго до того, как я впервые решила пойти с ним, и, вероятно, запомнил некоторые объекты для ориентирования. Но иногда мне казалось, что он бродит, не пользуясь ориентирами, поскольку этот пес легко мог отправиться домой другим путем. Ориентировался ли он по звездам или по положению солнца? Слышал ли инфразвук, издаваемый Атлантическим океаном, чтобы всегда знать, где восток? Использовал ли запахи, витающие в воздухе, как рыбы используют вкус течений в море? Я не знала и ничего не могла узнать, наблюдая за ровной походкой Миши, за его уверенным поведением. Для более глубокого исследования потребовался бы эксперимент. К примеру, ему можно было бы завязать глаза, отвезти в далекую и незнакомую местность и там отпустить. Но я по многим причинам не собиралась так делать.
Однако я узнала две вещи о навигационных способностях Миши. Во-первых, его навыки, вероятно, не были врожденными или были не полностью врожденными. В противном случае другие хаски должны были бы также обладать ими. Но я знала, что другие сибирские хаски не обладали способностями к навигации. Здесь в качестве примера можно взять Мэри, подружку Миши. Когда они были вместе, Миша прокладывал маршрут для них обоих, и это было не так просто, поскольку она, молодая и восторженная, скакала впереди него, часто сворачивая куда попало, и Мише приходилось догонять ее. Догнав, он напрыгивал на Мэри, буквально сбивая ее с пути и заставляя развернуться. Если после всех его усилий она все же не шла туда, куда он хотел, он смирялся и следовал за ней.
