Собака сутулая, или Несколько дней из жизни Кассиопеи Кирпичниковой - [18]

— Тихон явно любит собак, — заключил участковый. — Именно поэтому нам нужно понять, что именно посулила ему гражданка Сокольничая.

— Может, нам у неё спросить? — предложил Дмитрий Олегович.

Участковый не может понять

Лейтенант Телегин задумчиво почесал переносицу.

— Гражданка Сокольничая, как вы, наверное, заметили, не слишком умна, но весьма упряма. Разумные доводы вряд ли заставят её признать вину.

— Но Тихона здесь нет. Может, она проговорится? Вы же сами говорите, что она не слишком умная.

Участковый вздохнул и жестом пригласил Дмитрия Олеговича обратно в машину.

Пока они возвращались, лицо лейтенанта Телегина то хмурилось, то светлело, шевелились губы, гуляли по высокому умному лбу светлые, почти белые брови.

— Одного не могу понять: зачем этой бабуле ваша собака? Ну, не похожа она на злодейку, которой просто приятно соседей изводить. Она жадная, а не сумасшедшая. Какая ей корысть от вашей собаки? Вы от меня ничего не скрываете, Дмитрий Олегович?

Дмитрий Олегович напряжённо молчал.

— Значит, скрываете, — понял лейтенант. — Это что-то противозаконное? Только учтите, я пойму, если вы говорите неправду. Вы меня уже обманули, сказав, что узнали про медведя от случайного прохожего.

— Почему вы так думаете? — испугался Дмитрий Олегович.

— Вы сказали «я знаю», будучи эмоционально вовлечённым, значит — вам об этом сказал кто-то близкий. Так что вы скрываете?

— Моя собака стоит миллион, — сказал Дмитрий Олегович ту единственную правду, которую мог сказать.

— Сколько?! — не поверил лейтенант. — Обычная гончая собака?!

— Видимо, не очень обычная.

— Да я видел её, самая обычная выжловка. Миллион, с ума сойти. Она у вас что — говорящая?!

Дмитрий Олегович нервно хихикнул.

В плену

В это время Кася томилась в неволе, и поэтому невольно подслушивала разговор своих похитителей.

— И долго мы здесь ждать будем? — спросил Тихон у Махи.

— Мама сказала, что после двенадцати. Участковый докапистый, вопросы задавать будет.

— Зачем она вообще с ним связывалась, — с досадой сказал Тихон. — И зачем ей эта собака сутулая? Она же старая!

У Каси глаза на лоб полезли: откуда этот мелкий ханурик знает собачье ругательство?

Её притащили к тому самому домику, где она в прошлом году сидела на цепи в компании Иннокентия. Правда, на этот раз оставили не снаружи, а заперли внутри, в старом шкафу.

— Мама мне не говорила. Я глупая, — призналась Маха.

— Тоже мне, открытие, — проворчал Тихон. — Именно поэтому ты такая красивая и счастливая.

Маха рассмеялась глупым смехом, и Тихон с ней. Кася выглянула в щёлку и увидела, что Тихон с Махой курят и играют в карты. Возможно, постороннему наблюдателю могло показаться, что Тихон насмехается над своей огромной подружкой, но Кася даже несмотря на вонючую тряпку на носу чуяла, что ханурик просто души не чает в этой горе. Так же Митенька с котинькой пахли. На свежий хлеб похоже.

Кася вздохнула. Жив ли сейчас Митенька?

Что-то не так

Уазик участкового остановился у дома гражданки Сокольничей. Мужчины вышли из машины и подошли к забору, заваленному снаружи дровами. Калитка была открыта. Лейтенант Телегин прислушался.

— Странно, — сказал он.

— Что? — спросил Дмитрий Олегович.

— Если дома никого нет, калитку подпирает полено. Если полена нет, значит, во дворе должен бегать Иннокентий с поленом в зубах. Но во дворе тихо, а то бы цепь звенела. Заходим.

Дом Василины Аркадьевны был кирпичный, мощный, но какой-то подслеповатый из-за маленьких окон. Собачьей конуры не было, цепь была прикручена прямо к крыльцу. Старое одеяло, на котором спал Иннокентий, валялось у двери. На двери дужкой вниз висел замок.

— Что скажете, Холмс? — позволил себе пошутить Дмитрий Олегович.

— Похоже, Иннокентия увели. Но ушёл он не по своей воле: видите, бельё на траве валяется? Кто-то сбросил бельё, отрезал верёвку и на верёвке увёл пса.

— Такого здоровенного?

— Видимо, был рычаг давления. И, кстати, замок не заперт. Злоумышленник не знал, где хранится ключ, поэтому перевернул замок, чтобы создать иллюзию, что хозяйки нет дома.

— А она дома?!

— Полагаю, да. И надеюсь, что с ней всё в порядке.

Участковый достал из кармана носовой платок, аккуратно взял замок с краю и потянул вверх. Дужка замка отворилась. Лейтенант Телегин бережно вынул замок — теперь уже вещественное доказательство — из проушин и завернул в платок.

— Мне бы ещё одного понятого, а то я тут нарушаю протокол, — посетовал участковый. — Но будем надеяться, что хозяйка жива-здорова, тогда мы просто ей помогаем.

Они вошли в дом. Внутри было темно и душно, вдоль стен стояли какие-то коробки, тюки и свёртки, стопки газет и журналов до самого потолка.

— Василина Аркадьевна, это Телегин пришёл. Подайте знак, где вас заперли?

Сдавленное мычание услышал Дмитрий Олегович.

— Она здесь! — крикнул он.

Мужчины ворвались в маленькую комнатку, тоже сплошь заваленную хламом.

— Не видно ни черта. Дмитрий Олегович, зажгите свет.

Когда зажглась тусклая, ватт на сорок, лампа, стало понятно, что попали они в спальню. Там, прямо на кровати, спелёнатая пододеяльником, словно египетская мумия, лежала гражданка Сокольничая. Кто-то злой засунул ей в рот теннисный мячик и обмотал полотенцем.