Собака, которая выла - [47]

— Хорошо, суд учел, — сказал судья Маркхем.

Тельма Бентон вышла вперед и приняла присягу, подняв руку. Она заняла место для свидетелей и показала, что ее зовут Тельма Бентон; что ей двадцать восемь лет; что она проживает в меблированных комнатах «Ривервью»; что она знала Клинтона Форбса более трех лет; что она работала у него секретаршей в Санта-Барбаре, сопровождала его, когда он уехал из Санта-Барбары, и поселилась вместе с ним в доме номер 4889 на Милпас-драйв, где стала его экономкой.

Клод Драмм удовлетворенно кивнул.

— Вы имели возможность вечером 17 октября сего года, — спросил он, — видеть мертвое тело в доме 4889 на Милпас-драйв?

— Да.

— Чье это было тело?

— Это было тело Клинтона Форбса.

— Он снимал дом под именем Клинтона Фоули?

— Да.

— Кто проживал в доме с ним вместе?

— Миссис Паула Картрайт, взявшая имя Эвелин Фоули и выдававшая себя за его жену, повар-китаец А Вонг и я.

— Была ли в доме еще и полицейская овчарка?

— Была.

— Как звали собаку?

— Принц.

— Сколько времени мистер Форбс держал эту полицейскую овчарку?

— Примерно четыре года.

— Вы впервые увидели пса в Санта-Барбаре?

— Да.

— Пса привезли с собой в этот город?

— Да.

— А сами вы, в свою очередь, приехали вместе с мистером Форбсом и миссис Картрайт?

— Да.

— Когда вы увидели тело Клинтона Форбса, увидели вы также и полицейскую овчарку?

— Да.

— Где вы ее увидели?

— В той же комнате.

— В каком состоянии был пес?

— Он был мертв.

— Заметили ли вы что-нибудь, указывающее на обстоятельства его смерти?

— Да, его застрелили, и мистера Форбса тоже. На полу лежал автоматический пистолет «кольт» 38-го калибра. На полу же валялись четыре пустые гильзы, выброшенные автоматическим механизмом пистолета.

— Когда вы в последний раз видели Клинтона Форбса живым?

— Вечером 17 октября.

— В какое приблизительно время?

— Приблизительно в четверть седьмого.

— Вы находились в доме после этого часа?

— Нет, меня не было. В это время я уехала из дома, и мистер Клинтон Форбс был тогда жив и здоров. Когда я увидела его в следующий раз, он был мертв.

— Вы заметили, в каком состоянии находилось тело? — спросил Драмм.

— Вы имеете в виду следы бритья?

— Да.

— Он, судя по всему, брился. У него на лице была мыльная пена, немного пены еще оставалось. Он лежал в библиотеке, которая соединяется дверью со спальней, а та — с ванной.

— Где держали собаку?

— Собаку, — сказала Тельма Бентон, — после жалобы соседа держали на цепи в ванной.

— Что ж, — произнес Клод Драмм, — можете подвергнуть свидетельницу перекрестному допросу по только что данным показаниям.

Перри Мейсон лениво кивнул. Взоры присяжных обратились к нему. Он начал низким звучным голосом, но негромко и без нажима.

— Жаловались на то, что собака воет? — спросил он как бы между прочим.

— Да.

— Жаловался сосед?

— Да.

— И соседом этим был мистер Артур Картрайт, муж женщины, выдававшей себя за жену Клинтона Форбса?

— Да.

— Находилась ли миссис Картрайт в доме, когда произошло убийство?

— Нет, ее не было.

— Вы не знаете, где она находилась?

— Нет, не знаю.

— Когда вы видели ее в последний раз?

Клод Драмм вскочил с места.

— Ваша честь, — заявил он, — совершенно ясно, что это станет одним из доводов защиты. В настоящее время перекрестный допрос по этому пункту недопустим.

— Протест отклонен, — произнес судья Маркхем. — Я разрешаю вопрос, потому что вы сами, опрашивая свидетельницу, задавали вопросы о различных обитателях дома. Считаю вопрос уместным.

— Отвечайте, — предложил Перри Мейсон.

Тельма Бентон быстро заговорила, слегка повысив голос:

— Паула Картрайт покинула дом утром 17 октября. Она оставила записку, содержание которой…

— Мы протестуем, — заявил Клод Драмм, — свидетельница не должна оглашать содержание записки. Во-первых, это не является ответом на вопрос. Во-вторых, это несущественное свидетельство.

— Да, — заметил судья Маркхем, — это несущественное свидетельство.

— В таком случае, — спросил Перри Мейсон, — где эта записка?

На секунду воцарилось неловкое молчание. Тельма Бентон посмотрела на помощника окружного прокурора.

— Она у меня, — ответил Клод Драмм, — и я намерен предъявить ее в свое время.

— Полагаю, — сказал судья Маркхем, — что по настоящему пункту перекрестный допрос достаточно отошел от темы и вопрос о содержании записки следует отвести.

— Хорошо, — согласился Перри Мейсон, — на этот раз у меня нет больше вопросов.

— Вызовите Сэма Марсона, — приказал Клод Драмм.

Сэма Марсона привели к присяге, он занял место для свидетелей и показал, что его зовут Сэм Марсон, он тридцати двух лет от роду, водитель такси и работал таковым 17 октября этого года.

— Вы видели подсудимую в тот день? — спросил Клод Драмм.

Марсон подался вперед, разглядывая Бесси Форбс, которая сидела прямо за Перри Мейсоном под охраной помощника шерифа.

— Да, — сказал он, — я ее видел.

— Когда вы впервые ее увидели?

— Примерно в десять минут восьмого.

— Где?

— В районе Девятой и Масонской.

— При каких обстоятельствах?

— Она подала мне знак, я остановился у тротуара. Она сказала, что ей нужно на Милпас-драйв в дом 4889. Я ее отвез, и тогда она велела мне позвонить по номеру Паркрест, 62945, спросить Артура Картрайта и передать, чтобы он сразу шел к Клинту, потому что с Клинтом идет разговор начистоту о Пауле.