Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя - [41]

Для таких проблемных собак было праздником найти наконец пса, на которого они могли положиться. Он сносил все их выходки с безграничным добродушием, не выходя из себя и не тая на них злобы. «Что за чокнутый пес такой?» – наверное думали они, но никакой лай и рычание не могли его запугать.

И видно было, как смягчается их взгляд, когда Лу входит в комнату. Еще недавно они бесились или пугались при виде других собак, а теперь они начинали вилять хвостом при виде Лу, радостно бегущего навстречу или скачущего по снарядам для аджилити. В этом отношении Лу был настоящий гений, он раскрыл передо мной сердца множества собак, для которых я был последним шансом на реабилитацию, иначе их ожидало бы усыпление. Да, я был хорошим тренером, но бок о бок со мной работал необычайный пес.

Лу помог сотням собак обрести мир в душе. Он учил их избавляться от страхов, показывал, какой прекрасной может быть жизнь. Их хозяева, благодарные за дар новой жизни, который мы вручали их питомцам, особенно благодарили нас за то, что им не придется теперь принимать роковое решение, память о котором грозила омрачить им многие годы, и это не я приносил им такой дар, это Лу.

Соло выглядел как собака, бегал как собака, лаял как собака. Но другие псы приводили его в ужас, заставляли шерсть подниматься дыбом. Он ощущал родство с ними, но не понимал их языка. Он боялся себе подобных.

Такое имя он получил, потому что был единственным щенком в помете. Помесь ретривера с питбулем, он никогда не играл, не возился, не воевал за первенство с однопометниками. Став взрослым, он по-прежнему не знал, как вести себя с другими собаками. Соло был несчастен и очень опасен.

В раннем детстве щенки играют друг с другом и обучаются общению. Это и язык тела, и установление иерархии, и запрет на укусы, и навыки обучения – в возрасте от трех до десяти недель все это происходит естественным образом. Именно так собаки учатся понимать друг друга и правильно вести себя в стае. Без этого собака становится изгоем среди своих.

Соло был доброжелательным и вдумчивым псом, но у него напрочь отсутствовали социальные навыки, которые позволили бы ему находить язык с другими собаками. Когда возникала ситуация взаимодействия, он перевозбуждался и практически тут же впадал в панику. Он просто не умел «говорить по-собачьи». Оказаться рядом с другими собаками было для него все равно что человеку – в толпе, где все орут на него на десяти языках и толкают во все стороны. Соло этого не выдерживал.

Меган, его хозяйка, привела к нам Соло в надежде на помощь. Если мы не справимся, ей ничего другого не останется, как отдать его в приют. Но в приютах некому возиться с чересчур агрессивным псом, так что на самом деле Соло ожидало усыпление.

Он стал моим основным «подзащитным», и я привел к нему единственного пса, способного вытерпеть его ярость, успокоить страхи, помочь найти общий язык с другими собаками. Я привел к нему Лу.

Меган с мужем были начинающими собачниками, поэтому Соло не знал почти никаких команд. С людьми он тоже не умел общаться, не мог сосредоточиться, не понимал, что такое контроль. Именно это и стало нашей первой задачей.

Первое, что я делал с пугливыми собаками вроде Соло, часто вызывало смех у других тренеров. Я заходил в собачий загончик с книжкой, садился и читал вслух. Ничего больше. Я в первые недели часто так делал с Лу, чтобы он успокоился перед сном. Теперь тот же прием я использовал в академии. Это повеление не было угрожающим, оно успокаивало даже самых тревожных псов. Если я начинал работу с очень агрессивной собакой, то поначалу я даже не заходил в вольер, а просто усаживался спиной к животному и читал, время от времени просовывая лакомства через решетку, которая нас разделяла. Пару минут пес обычно рычал и принимал агрессивные позы, но затем успокаивался, ложился и начинал слушать.

Соло я читал «Хоббита». Кажется, ему это нравилось, особенно про Беорна, медведя-оборотня. Каждый лень, прежде чем выводить его из загона, я прочитывал четыре-пять страниц вслух. Ко второй странице Соло подходил ближе, к третьей лизал меня в шею и салился рядом, как ребенок.

Мне нравился Соло. У него был уживчивый и веселый нрав. Он был крепким, мужественным, привязчивым, почти как Лу, и если оставаться с ним наедине, без других собак, с ним легко было подружиться.

Но он мог быть очень упрямым. Сильные активные собаки, не получившие надлежащего воспитания, могут быть подобны горной лавине, они сметают все на своем пути, ломают вещи, не могут контролировать свои действия, и я начал обучать Соло собачьей азбуке.

Для обучения начального курса дрессировки я выбрал пустой класс. Но даже там Соло нервничал, ощущая запахи других собак и слыша далекий лай и шум.

Для начала мы стали отрабатывать команды «сидеть», «лежать» и «рядом», используя подкормку и похвалу. Я старался использовать язык тела, подобно собаке: быстро разворачиваться, наклоняться, задерживаться в определенных позах, смотреть ему в глаза. Я был справедливым, но строгим учителем, и через пару занятий он научился это ценить.

Ему нравилась ореховая паста. Очень нравилась. Поэтому, чтобы приучить его ходить рядом, я стал смазывать ореховой пастой кончик деревянного стека и держал его у Соло перед носом при ходьбе. Это давало мне возможность менять направление движения и сразу награждать его, когда он все делал правильно. Прием «морковка на палке» оказался очень действенным.