Собака Баскервилей. Этюд в багровых тонах - [64]

– Дело вступает в завершающую стадию. Для меня почти не осталось неразрешенных вопросов, – принялся рассказывать Холмс, пока мы дожидались лондонского экспресса. – Очень скоро я смогу четко и ясно объяснить, как происходило одно из самых необычных и загадочных преступлений нашего времени. Знатоки криминалистики наверняка вспомнят похожий случай, происшедший в 1866 году в Гродно, это в Малороссии, и, конечно же, убийство Андерсона в Северной Каролине{39}. Но у нашего дела есть целый ряд характерных особенностей. Даже сейчас мы не можем выдвинуть против этого чрезвычайно хитрого человека прямых обвинений. Но я надеюсь, что уже сегодня вечером мы наверстаем упущенное.

В клубах пара к станции с грохотом подкатил лондонский экспресс, и из вагона первого класса на платформу выпрыгнул невысокий крепкий энергичный человек, видом своим напоминающий бульдога. Он пожал нам руки, и по тому, как почтительно Лестрейд смотрел на моего друга, я сразу понял, насколько переменилось его отношение к Холмсу с тех пор, когда они только начинали работать вместе. Я-то хорошо помнил, с каким пренебрежением этот практик относился к теориям Холмса.

– Ну как, дело стóящее? – спросил Лестрейд.

– Одно из крупнейших за последние годы, – сказал Холмс. – Но у нас есть еще свободных часа два. Мы можем пока пообедать, а потом дадим возможность вам, Лестрейд, подышать ночным дартмурским воздухом, чтобы прочистить ваши забитые лондонским туманом легкие. Вам не приходилось здесь бывать? Что ж, думаю, свой первый визит сюда вы не скоро забудете.

Глава XIV. Собака Баскервилей

Одной из отрицательных черт Шерлока Холмса (если, конечно, это можно назвать отрицательной чертой) было то, что он никогда не рассказывал о своих планах до того мгновения, когда приходило время действовать. Частично причиной этому был его властный характер и, как следствие, желание управлять людьми, удивлять тех, кто находился рядом с ним. Частично – профессиональная осторожность, заставлявшая его не болтать лишнего, чтобы исключить любые неожиданности. Но помощникам Холмса и всем тем, кто выполнял его поручения, это доставляло массу неприятностей. Мне и самому частенько приходилось томиться в неведении, но никогда еще я не мучался так, как во время того долгого ночного путешествия. Нам предстояло суровое испытание, – наконец-то настало время нанести удар по врагу, – но Холмс продолжал молчать как рыба. Мне оставалось только догадываться, что он затеял. Я уже с трудом сдерживал волнение, когда холодный ветер, ударивший нам в лицо, и зловещая непроглядная тьма, сгустившаяся по обе стороны узкой дороги, указали на то, что мы снова вернулись на болота. С каждым шагом лошадей, с каждым оборотом колеса мы приближались к развязке.

Мы не могли обсуждать дело в присутствии нанятого кучера, поэтому нам приходилось беседовать о посторонних вещах, хотя нервы у всех были напряжены до предела от волнения и ожидания. Когда мы миновали дом Френкленда и стали подъезжать к Холлу, то есть к тому месту, где будут разворачиваться решающие события, я испытал настоящее облегчение. Не доехав до дома, мы остановили экипаж у калитки в Тисовой аллее, расплатились с кучером и отправили его обратно в Кум-трейси, а сами пошли в сторону Меррипит-хауса.

– Лестрейд, вы захватили какое-нибудь оружие?

Маленький человек улыбнулся.

– Раз на мне брюки, значит у меня есть задний карман, а раз у меня есть задний карман, значит он не пустой.

– Хорошо. Мы с Ватсоном тоже готовы к непредвиденным обстоятельствам.

– Мистер Холмс, ну теперь-то вы можете рассказать, что нас ожидает?

– Терпение.

– Да, места тут невеселые, – поежился детектив, посматривая на темный массивный холм и огромное озеро тумана, сгустившееся над Гримпенской трясиной. – По-моему, впереди – светящиеся окна.

– Это Меррипит-хаус, наша цель. Теперь попрошу вас идти очень тихо и разговаривать только шепотом.

Мы осторожно двинулись по тропинке к дому, но, когда до него оставалось ярдов двести, Холмс остановился.

– Дальше не пойдем, – сказал он. – Спрячемся за вот этими камнями справа.

– Что, будем здесь ждать?

– Да, устроим небольшую засаду. Лезьте в эту щель, Лестрейд. Ватсон, вы, кажется, бывали внутри дома, не так ли? Можете рассказать, как расположены комнаты? Что это за окна с решетками с ближней стороны?

– По-моему, это кухня.

– А следующее, ярко освещенное?

– Скорее всего, гостиная.

– Шторы подняты. Вы там сориентируетесь лучше нас. Осторожно подойдите к дому и посмотрите, что они делают. Но помните, они ни в коем случае не должны догадаться, что за ними следят!

Стараясь ступать как можно бесшумнее, я прошел по тропинке до невысокой стены, окружающей маленький садик, и, присев на корточки, припал к ней спиной. Потом, не разгибая спины, двинулся вдоль стены, все время оставаясь в тени, пока не нашел место, с которого было прекрасно видно окно и все, что происходит за ним.

В комнате находились двое: сэр Генри и Стэплтон. Они сидели друг напротив друга за круглым столом, в профиль ко мне, и курили сигары. На столе было вино и кофе. Стэплтон о чем-то очень оживленно рассказывал, но баронет был бледен и сидел с отрешенным видом. Возможно, его тревожила мысль о том, что ему предстоит одному возвращаться домой через зловещее болото.