Собачья площадка - [25]

Когда за кинологом захлопнулась дверь, Иванов позвал Зверя в комнату, сел на диван и, глядя прямо в глаза гиганту, ласково поблагодарил собаку. Он прижал его молотообразную голову к своему лицу и зашептал на ухо ласковый набор слов.

Если бы Николай когда-нибудь шептал нечто похожее в ухо своей жене, возможно, семейная жизнь этой пары сложилась по-иному. Вообще вся жизнь Иванова пошла бы не так, умей он шептать женщинам наборы чувственных и абсолютно ничего не значащих слов. Большинство мужчин это знают, но то ли из ложного чувства стыда и неловкости, то ли от собственного чванства и превосходства над существом в постели пренебрегают этим, в сущности своей безобидным и приятным, обманом. А напрасно. Умельцы, даже не сочетающие в себе силу и изощренный ум, вовсю пользуются подобными приемами и выигрывают.

Внутри Иванова рождалось нечто большее, чем благодарность. Откалывались и рушились в океан обыденности арктические айсберги, сковывавшие съежившийся материк его внутреннего Я, а в ушах бесконечной пластинкой прокручивались слова кинолога об уникальности собаки.

Он ещё всем им покажет!

Глава 15

После того как Евсей плотно покушал очень питательным и наваристым супом из ветчинных обрезков с зеленым горошком, надо было идти сдавать тару. И вроде бы недалеко, но после сытного обеда бомж разленился, нашел лавочку на задах за палатками и сел, переваривая и пищу и мысли.

Снег уже стаял, и земля перед ним лежала такая же пустынная и безрадостная, как сама жизнь. Повсюду, куда ни глянь, валялись свидетельства присутствия человека и домашних животных. Впрочем, какие здесь домашние животные. Да такие же, как он, кормящиеся при ларьках бомжи. Хорошо еще, Сардор работу дает и не гонит.

У него был бумажный мешок из крафта, полный темных пивных бутылок. А ещё огромное желание поговорить с евреем-адвокатом. Для того чтобы разговор состоялся, необходимо пройти хотя бы минимальную санобработку. Последнее Евсей мог проделать только с помощью своего давнего приятеля. Когда-то бомжевали вместе, но тому крупно повезло. Имея чудом сохранившийся диплом техника-электрика, тот смог устроиться истопником в баню Северо-Восточного административного округа. Истопником он называл приятеля по устаревшему названию профессии. Кругом все давно перевели на газ и электричество. Отошли в прошлое и общественные бани, где можно было задешево получить пар, пиво и неторопливую беседу. Нынче кругом понатыкано столько саун и всяких салонов с запредельными ценами, что «простому крестьянину» некуда податься. Да и банями эти заведения назвать трудно. Разврат.

Евсей поднялся и пошел за мешком. Тут же стояла импровизированная тачка, приспособленная под картонный ящик от телевизора «Сони», в который тютелька в тютельку входил мешок бутылок.

Грехи наши тяжкие, крякнул Евсей, сваливая мешок через борта, унялся бы ветер, опять кости ломить будет. Но больше всего Евсей по весне и осени боялся прободения язвы. Тогда все. Тогда каюк.

У приемного пункта гудели пенсионеры. Тут пара-тройка рож того же статуса, что Евсей. Они приветствовали его радостно — нашего полку прибыло. Евсею было неприятно. Он догадывался, о чем идет спор между пенсионерами и бомжами. Не хотел в него вступать.

— Господа-товарищи, не надо сушить глотки, все равно спрайту за так никто не даст. Все мы тут стороны пострадавшие, а посему давайте в порядке очередности. Кто крайний?

Очередь сконфузилась, хотя в ней стояли люди далеко не склонные к компромиссу. Откуда это берется в русских людях — совестливость, никто и никогда не узнает. Но уж точно не от татар и их ига. А пока у одного из очереди заработал, досасывая батарейки, транзисторный приемник. Передавали концерт классической музыки. Оставалось только ждать и слушать. Не современный тум-тум, а Шуберт. И все поразились. Замолкли и стали слушать. Непритязательная пьеска, но сколько в ней было от молодости стоящих в очереди людей!

Сдав бутылки и заработав на этом ещё восемьдесят рублей, Евсей повез коляску в близлежащую подворотню, где передал знакомому дворнику на хранение. Далее его путь лежал через Свиблово до места помывки. Он шел и удивлялся. Кругом люди занимались своими делами. По крайней мере, лица у всех были занятые. Что можно делать в середине дня молодым, полным сил и здоровья людям? Покупали зеленый лук и редиску не поймешь у кого. Кто-то тащил упирающегося ребенка. Прыщавые пили пиво, лениво прислонясь железом к железу. А в домах за шторами и жалюзи, наверное, подписывали нужные и не нужные бумаги.

— Евсей! — с неподдельной радостью приветствовал бомжа истопник, так, словно они вместе много лет назад выстояли под бомбежкой и делили последнюю махру. — Сколько лет, сколько зим, как ограбили магазин!..

— Помыться можно? — спросил Евсей. Он знал, что не откажут, но могло быть нашествие тараканов со своими барышнями, тогда приходилось ждать окончания их помывки. Иногда ожидание затягивалось до трех-четырех утра. Наевшиеся секса барышни, удовлетворив убогие фантазии денежных партнеров, расползались по дневным хатам.

Сегодня тараканы оккупировали только три зала. Больше того, отдельный зал для пиршества готовили на завтра. В нем-то и решили обосноваться. Еще с утра истопник поправил там кое чего, приглашенная барышня вымела все подчистую. Стены окропили настоем эвкалипта.