Собачий род - [101]
— Во сколько? — прервал Густых.
Кавычко сглотнул и сказал:
— В три часа дня.
— А могила готова?
Кавычко снова оживился, хотя новый поворот темы опять сбил его с толку:
— Про могилу Орлов тако-ое рассказал!.. Оказывается, всю ночь целая бригада работала. Это, говорит, не могила, а какой-то склеп получился. Большой, на два места, стены забетонированы, внутри — бар с напитками, ковры, лошадиная сбруя…
— Гробы, вероятно, хрустальные? — снова прервал Густых.
Кавычко осёкся, теперь уже с некоторым страхом глядя в выпуклые, ничего не выражающие глаза Густых.
Золото в кудрях погасло. Вымученно улыбнулся.
— Гробы импортные, из красного дерева, — лакировка, позолота, ручки для переноски, и всё такое…
Кавычко замолчал, боясь, что его снова прервут.
Но Густых молчал. Крутил в руках безделушку, сувенир: никелированную модель нефтяной качалки, подарок от компании "Томскнефть".
Качнул качалку, поставил на стол. Качалка постукивала, как метроном.
— Вот что. Встречу с Владимировым надо перенести… Часов на… пять.
Кавычко даже подскочил.
Открыл рот, но, но опомнившись, тут же закрыл.
Густых молча следил за качалкой-метрономом.
— Значит, на пять? — упавшим голосом спросил Андрей Палыч.
— А что, у тебя появились проблемы со слухом? — бесцветным голосом вопросом на вопрос ответил Густых.
Кавычко покраснел. Вышел из-за стола.
— Хорошо, — сказал он. — Я вам когда понадоблюсь?
— А вот когда понадобишься — тогда и узнаешь, — загадочно сказал Густых.
Андрей Палыч вышел, не чувствуя под собой ног. Его покачивало, голова кружилась. Происходило чёрт знает что. Будто сон. Да, кошмарный сон.
Он на секунду задержался в приёмной, переводя дыхание. На месте секретарши сидел здоровенный охранник в подполковничьих погонах.
Он участливо взглянул на Кавычко, спросил:
— Что, Владимир Александрович сегодня не в духе?
Кавычко дико посмотрел на него, не ответил, и выбежал в коридор.
* * *
Выждав несколько минут, Густых тоже вышел в приёмную. Тускло взглянул на "секретаршу" в погонах.
— Съезжу на место позавчерашней трагедии, на Черемошники.
Подполковник подпрыгнул, схватился за чудовищных размеров трубку ещё более чудовищной военной рации образца начала 60-х годов.
— Охраны не надо, — сказал Густых. — Там всё равно за каждым забором по фээсбэшнику торчит.
— Не могу я вас так отпустить, Владимир Александрович, — сказал подполковник и слегка покраснел. — Приказ есть приказ: сопровождать везде и всюду.
— А если я, допустим, по дороге к любовнице заехать хочу?
Подполковник покраснел ещё больше, набычился и повторил:
— Сопровождать!
— И в сортир, конечно, тоже… — вздохнул Густых.
— До дверей, по крайней мере… — подполковник или не понял шутки, или давал понять, что шутки сейчас неуместны. — Туалет должен быть заперт на ключ, а перед вашим посещением в нём должна быть произведена тщательная проверка!
Без запинки выпалив эту инструкцию, подполковник, казалось, облегчённо вздохнул.
Густых только покачал головой.
Подполковник был уже не красным — багрово-синюшным.
Помолчали.
— Не могу я нарушить инструкции, Владимир Александрович! Не могу! — почти плачущим голосом выдавил подполковник. — Вы и так без телохранителя в машине, а если ещё и без сопровождения? Не дай Бог что случится, — хотя бы небольшое ДТП, — с меня же голову снимут!
Густых наморщил лоб, словно обдумывая что-то. Наконец повернулся к двери и уже на выходе, вполоборота, спросил:
— А зачем вам нужна голова?
Подполковник позвонил охране, передал "всем постам", положил трубку и задумался. И лишь спустя некоторое время понял, о чём его спросил Густых.
Подполковник сквозь зубы выматерился, потом затравленно оглянулся: с четырёх сторон приёмная просматривалась камерами наблюдения.
* * *
Густых поехал на своей "волжанке", группа сопровождения — на сиявшем, новеньком, нежно-сиреневого цвета, внедорожнике "Хонда".
Понятно, что идиоты. Их за два километра видать. Но других в охранники и не надо брать. Им ведь думать и некогда, и нельзя.
Мысли мелькали в голове Густых, и мысли были точные, логичные. Ничего необычного не происходило. Хотя Густых чувствовал: необычное УЖЕ произошло.
В переулке, в дальнем его конце, у цыганского дома действительно стояла патрульная машина. Но Густых туда не поехал. Он велел остановиться в начале переулка, у ворот дома, где обитал Коростылёв.
"Хонда" с охраной приткнулась сзади. Из неё горохом посыпались крепкие здоровяки в камуфляже.
Густых обернулся к ним, спросил:
— Инструкции?
— Инструкции, товарищ исполняющий обязанности! — бодро согласился командир группы, и первым вошёл в ворота.
За ним во двор вбежала вся группа и рассредоточилась.
Командир осмотрел дверь, заглянул в окно. Постучал.
Никто не ответил.
— Да не стучите, — входите, — усталым голосом сказал Густых, стоявший на улице, прислонившись спиной к машине.
Ему было интересно, хотя он каким-то внутренним глазом уже видел всё, что сейчас произойдёт.
Командир повернул ручку, открыл входную дверь, вошёл. Его не было с полминуты. Трое охранников, присевших с автоматами наизготовку в разных углах двора, перебежали к крыльцу.
Но тут дверь приоткрылась, появился командир и призывно махнул рукой. Лицо у командира было вытянутым и совершенно белым.
Россия. Конец XIX века. Террористы-народовольцы приговорили царя-освободителя Александра II к смерти. Начинается кровавая охота на русского императора. Однако вся мощная охранительная система империи не в силах защитить государя. Царя окружила незримая сеть предательства, нити которого тянутся очень высоко. И террористы – лишь орудие в руках заговорщиков.Но заговору противостоят члены таинственной лиги, цель которой – сохранить монархию. Сохранить империю. И не дать стране впасть в бездну анархии и безвластия.Кому выгодно убийство императора? Кто или что торопит убийц? И почему через полвека Сталин приказал отыскать оставшихся в живых членов лиги?
На окраине сибирского городка происходят загадочные убийства. Растерзанные тела находят в переулках, на свалках. Власти устраивают массовый отлов бродячих собак и отстрел волков... О местном краеведе ходят нехорошие слухи. Все, кто входит в его дом, бесследно исчезают. Старик не топит печь, лежит в пустой холодной комнате, в которой нет никакой мебели кроме лежанки и белой шкуры на полу…Больного и старого пса Тарзана хозяева увозят из дома и бросают в лесу. Но пес должен вернуться и спасти свою Маленькую Хозяйку.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.