Собачий принц - [5]

Отто широко раскрыл глаза: даже при лунном свете было видно, какое это сокровище.

— Прекрасная вещь. И очень хороший подарок, — сказал он. — Если вы, конечно, доберетесь.

— Но как мы попадем в собор? — спросил Матиас. — Ведь там живет вождь Эйка. Он когда-нибудь покидает собор?

Слабое дуновение летнего ветерка, ночного бриза с реки, шевелило волосы Отто. Он размышлял. Анна уловила в принесенном ветром воздухе легкий запах железа и кузниц, пробивавшийся сквозь вонь окружавших их со всех сторон дубильных ям.

Отто тяжело вздохнул:

— Придется кому-нибудь довериться. Я не смогу узнать это сам. Помолимся нашей Владычице и Господу, помолимся, чтобы они помогли нам, слабым смертным, объединить усилия в борьбе против жестокого врага, потому что мы вынуждены довериться людям, с которыми нас не связывают кровные узы, у нас с ними общее только одно: мы — люди, противостоящие дикарям. — С этими словами он покинул их.

Следующей ночью с ним была женщина, сутулая и изможденная, лицо ее пересекали шрамы. Она долго смотрела на детей и наконец сказала:

— То, что они выжили в этой бойне, — чудо. Это знак от святой Кристины.

Когда она ушла, Отто, как обычно, дал детям хлеба. На следующую ночь он опять пришел не один. Его сопровождал молодой человек, выглядевший намного старше своих лет. Казалось, на его широкие плечи навалилась тяжкая ноша, из-за этого он сутулился, как старик. Увидев детей, он выпрямился и снова стал молодым, сильным и гордым. — Мы еще покажем этим проклятым дикарям, — сказал он тихо, но решительно. — Этих детей они не получат, и это будет нашей победой. Это даст нам новые силы.

Крепкая, сильная женщина была с ним в следующую ночь. На ней еще были священнические ризы, хотя и оборванные, испачканные. Она кивнула, увидев детей, но не удивилась, потому что уже знала о них. Женщина склонила голову и соединила руки.

— Помолимся, — пробормотала она.

Давно уже Анна не молилась. Она забыла слова молитв, но тщательно обводила пальцем свое кольцо Единства, пока женщина-священник бормотала святые слова молитв. Это была молитва, которую Анна когда-то знала лучше других. Отто следил за нею, как всегда, со слезами на глазах.

— Это знак от Бога, — сказала женщина после окончания молитвы. — Владычица и Господь решат, достойны ли мы избавления от напасти, по тому, сможем ли мы спасти этих детей, которые нам хотя и не родня, но все же наши дети, попавшие в наши руки, так же как все мы, живущие в Круге Единства, суть Их дети.

Отто торжественно кивнул.

Женщина положила руку на плечо Матиаса, как бы благословляя его:

— Те, кто берет на реке воду и приносит ее сюда, разговаривали с рабами, которые носят воду в кузницы, а некоторые рабы из кузниц иногда носят оружие в собор, где сидит вождь на своем троне и надзирает за всем. Рабы, которые наводят порядок в соборе, встречаются иногда с теми, кто приносит оружие из кузниц. Так нам удалось добыть эти сведения. — Она замолчала, прислушиваясь к шуму, но это лишь ветер хлопнул болтающейся ставней. — Вождь покидает дворец четыре раза в день, чтобы отвести своих собак в нецессариум.

— Нецессариум? — переспросила Анна.

Вопрос вызвал слабую улыбку, которую Анна видела на лицах рабов, даже на лице Отто.

— Ямы, вырытые в земле, для того чтобы эти существа могли справлять нужду. Даже они — рабы своего тела. Как и все мы, смертные. Вопрос твой вполне обоснован, дитя, но теперь молчи и слушай меня внимательно. Раз в сутки все Эйка покидают собор со всеми своими собаками и с теми немногими рабами, которые их обслуживают. Они идут к реке, чтобы совершить ночное омовение. — Она подняла руку, предупреждая вопрос Анны. — Попросту, чтобы помыться. В это время, время вечерней молитвы, собор совершенно пуст.

— Лишь дэймон остается там, — добавил Отто. Потом снова заговорила женщина:

— Если только это создание действительно существует. Так говорят рабы, которые там убирают, но их разум, может быть, введен в заблуждение близостью дикарей. Никого не подпускают близко к этому существу, которое, как говорят, приковано цепями к священному алтарю. По их описанию, это существо больше похоже на собаку, чем на человека. Одни говорят, что оно обладает даром речи, другие утверждают, что оно лишь рычит и лает. Если святые являют нам чудеса, мы должны доверять им. Тебе все понятно? — спросила она' Матиаса, пристально глядя ему в глаза. Он кивнул.

Анна тоже кивнула, в испуге схватив руку Матиаса.

— Сегодня, — сказала священница и посмотрела на Отто. Он кивнул, хотя руки его сжались в кулаки.

— Сегодня? — шепотом спросила Анна. — Так скоро? — Она рванулась вперед и обняла Отто. Одежда висела на его когда-то мощном теле, но Анне он казался очень сильными надежным. Он крепко прижал ребенка к себе, она почувствовала на своих щеках его слезы.

— Надо действовать немедленно, — настаивала священница. — Вас могут обнаружить в любой день. Вас только чудом не нашли до сих пор. — Она нахмурилась, в лунном свете были отчетливо видны глубокие морщины на ее лице. — Кто знает, вдруг найдется какой-нибудь дурак и выдаст нас всех, вообразив, что Эйка его за это наградят. Но дикари не испытывают к нам никакой жалости. Они не такие, как мы. Они и к своим-то относятся немногим лучше, что уж говорить о нас! Ну, давайте прощаться, дети. С Отто вы больше не увидитесь.