Собачье дело: Повесть и рассказы - [13]

— Ну ты и убийца, Вася. Ну и палач! Чуть меня не отправил на тот свет. Аркадий Райкин ты!

Когда Иван Петрович успокоился, таможенники снова принялись делить содержимое чемодана.

— Это вам… и это вам… и это тоже вам… и даже вот это вам. Все самое лучшее — вам, Иван Петрович!

Наконец, показалось дно чемодана.

— Все, — сказал Иван Петрович.

— Еще один маленький сюрприз!

Вася достал из кармана бумажку, развернул ее, и в свете хрустальной люстры — такие люстры тоже не пропускают на таможне — блеснул небольшой камешек.

— Проверял я одних. Наши ребята из Одессы передали, что у этих можно что-то вытрясти. Я просветил все ящики, раздел всю семью, жену посадил на кресло. Ничего. Подхожу я тогда к папаше и говорю: «Я знаю, что у тебя точно что-то есть. Ты у меня все равно это выложишь!» — и даю ему английскую соль. Посидел он на горшочке, порылся я — ничего. Пришлось отпустить. «Ну, думаю, вы у меня за это дерьмо получите!» И всех стал на горшок сажать. Вы бы видели, Иван Петрович, какую кучу евреи наложили! Но камешек я все-таки нашел. «Я тебя в тюрьму не посажу, — думаю, — но зато и акт не составлю».

Вася протянул Ивану Петровичу бриллиантик. Иван Петрович брезгливо поморщился, но камень взял, и спросил:

— А где второй?

— Не было второго, один был.

— Понимаю, что один. А второй где?

— Нет, нет второго!

— Где второй камень, ворюга? В тюрьме сгною!

— Да что вы, Иван Петрович, я же к вам с открытой душой! Я же от вас ничего не скрываю. Мы же все вместе делаем. А если я и сяду, то тоже вместе с вами.

— Молчи, дурак, я пошутил!

— Да, еще, Иван Петрович! Через таможню уже собаки стали сами ездить.

— Это как же?

— А так. Подходит ко мне сегодня утром собака и говорит: «Вот моя виза на выезд, пропустите меня на поезд». «А где твой багаж?» — спрашиваю. «Нет у меня багажа, я же собака», — отвечает. Ладно, думаю, собака, тем лучше. И кинул ей кусок отравленной колбасы. Я бы их всех травил, но они из моих рук не едят.

Вдруг от порыва ветра окно распахнулось, и таможенники увидели на фоне луны силуэт молодого сотрудника.

— Нас подслушивали! — закричал Иван Петрович и от страха повалился в кресло.

Вася схватил молоток, который как раз оказался под рукой, и бросился к окну. Но там уже никого не было.

«Показалось», — подумал Вася и пошел успокаивать Ивана Петровича.

Но Ивана Петровича не надо было успокаивать. Он сидел в кресле бледный и холодный. Вася постоял возле своего начальника минутку, отдавая ему последний долг, потом аккуратно сложил все обратно в чемодан и пошел домой к жене — спать.

Глава 13

Самая короткая, в которой уходит поезд

— Заходите в вагон, не плачьте. Все будет хорошо.

— Я боюсь.

— Чего вы боитесь?

— Я боюсь самолета. Я ни разу в жизни не летала…

— Я уже еду туда без кишок.

— Что, вам сделали операцию?

— Нет, просто они из меня уже вымотали все кишки…

— Сема! Езжай домой немедленно! Мы забыли отдать Марусе кастрюлю!

— Ничего, пошлешь ей оттуда.

— Я ей отдам свою кастрюлю, перестаньте только волноваться!..

— Ну, до свиданья! Чтоб ты встретила хорошего человека… С тобой мы встретимся… А твоя маленькая чтоб поскорее выздоровела… Ты не давай себя в обиду, не разрешай садиться себе на голову, пошли их всех к черту… А ты будь умницей и выкинь свою шиксу из головы… А ты, сынок, приезжай скорее, нам осталось не так уж много…

— Зачем вы говорите это? Вы же знаете, что мы с ним никуда не поедем!

— Замолчи! Я разговариваю со своим сыном!..

— Заходите скорее в вагон…

— Счастливого пути! Счастливо устроиться…

— Не пишите только на мой адрес…

— Не простудите ребенка! Наденьте ему косынку на уши…

Поезд медленно отошел от перрона и через минуту исчез из виду. Те, кто провожали его, вышли в город и разошлись — каждый по своим делам.

Глава 14

— Ну и что? Кому что суждено. Одни всю жизнь живут на одном месте, другие меняют города, страны. Что тут такого?

— Не знаю, но меня все это взволновало.

— Вы еще очень молоды, но со временем увидите, что в нашей работе главное — равнодушие. А если все принимать близко к сердцу и во все вмешиваться, можно наделать кучу ошибок и изменить должный ход вещей.

— А если этот должный ход вещей неправильный?

— Такого не бывает!

— Я пытался не вмешиваться ни в какие человеческие дела, но, честно говоря, мне это было трудно.

— Так вы не вмешивались? А кто убил начальника таможни?

— Я его не убивал. Это он от страха.

— Если бы не вы, он прожил бы еще двадцать семь лет. И отлично спал все это время. А умер бы случайно: ему на голову свалилась бы сосулька.

— Я тут ни при чем. Это ветер виноват.

— Не перекладывайте свою вину на кого-то другого, молодой человек! Природные явления сами никогда не виноваты в наших ошибках.

— Что же делать?

— Сесть за стол и исправить свою ошибку. Подсчитать, на сколько судеб повлиял бы этот человек за двадцать семь лет, выявить тех, кого бы коснулись все эти изменения, и ввести в программу поправку, при которой все бы осталось на своих местах. И чему вас только в университете учат?

— А может, поставить на эти годы другого, точно такого же?..

— Не люблю я эти эксперименты. Они редко кончаются чем-то хорошим… Кстати, зачем вам нужны были эти таможенники? Что интересного вы от них услышали?