Собачье дело: Повесть и рассказы - [11]

— Я, конечно, могу тебя взять, — сказал главврач и икнул. — Мне наплевать на то, что ты едешь. Но что с тебя взять?

— Все, что хотите! Все, что вам надо!

Врач посмотрел на меня мутными глазами и наполнил рюмку из графина.

— А что мне надо?

Он выпил, минуту подумал и развел руками:

— А ничего мне не надо.

Главврач закрыл глаза, оттолкнулся ногами от пола и закачался в кресле. Из люстры засочилась сладостная липкая музыка.

Ну, а действительно, что ему было нужно? Раз в месяц главврач приходил к своему другу секретарю райкома партии, и они подсчитывали взятки: деньгами и натурой. У секретаря всегда было больше. Один раз больше оказалось у главврача, и тогда неподкупный коммунист строго сказал: «Дружба — дружбой, Федя, но запомни: партия у нас всегда впереди!» Третьим в их компании был районный прокурор. Любимым развлечением друзей была охота. Медведя загоняли на расстояние двадцати шагов, друзья с радостным гиком палили в него, а бедный зверь падал с тремя пулями в глазу. А вечером в деревянной избушке со всеми удобствами начальники до утра проводили семинары по обмену трудовым опытом между молодыми продавщицами района.

Ну что ему было надо? Из люстры лилась музыка, главврач дремал в кресле-качалке, и я понял, что аудиенция окончена.

— Ну что мне надо? — сказал главврач сквозь сон. — А ничего мне не надо.

Я направился к двери. Музыка вдруг прервалась, и я услышал:

— Эй, ты, еврей, достань мне курицу, которая несет золотые яйца!

Опять полилась музыка, и он опять уснул.

Когда я вышел во двор, мне приветливо подмигнул молодой бык, вскормленный пайками туберкулезных боль-них…

Курица, которая несет золотые яйца. Смешно, да? Но самое смешное то, что когда я рассказывал все это своим друзьям, тоже врачам, один из них мне сказал:

— Ничего в этом смешного нет! Такая курица есть, и она у нас в Черновцах, у Заца.

Это был маленький еврей, экспедитор колхоза «Слава Октябрю», который открывал ногой дверь в кабинеты министров. Денег у него было немного меньше, чем у иранского шаха, но больше, чем национальный доход Молдавской ССР в 1974 году. Уже потом, в тюрьме, он написал три тома своих мемуаров. По этим мемуарам сели: два члена ЦК, один прокурор, диктор Центрального телевидения, четыре посла, двести тринадцать мясников, сто двадцать семь завмагов, шесть ректоров и совет министров одной маленькой кавказской автономной республики в полном составе. Этот скромный еврей играл такую же роль в махинациях общесоюзного масштаба, как маленькая пограничная станция Чоп в ритме движения международных поездов. Зац был посредником. У него действительно могло быть все, но курица, которая несет золотые яйца… Это уже, извините, из сказки. Я же еще не помешался!

Это я так подумал. Но пойти к нему я все-таки пошел. Заца дома не было. Уже потом я узнал, что он был в командировке в Махачкале. Там, в центральной гостинице Зац собрал ректоров некоторых медицинских вузов, чтоб уже наконец-то решить, сколько брать за поступление: пятьдесят тысяч, как в Грузии, или десять, как в средней полосе России. Не знаю, к какому решению они пришли — меня это не волновало.

Жена Заца пригласила меня в дом, посадила за стол. Я рассказал ей свою историю, и сентиментальная старая еврейка прослезилась. Я ей сказал, что мне что-то нужно от ее мужа, но не сказал что.

— У моего мужа доброе сердце, молодой человек, — обнадежила меня старая Зац, — Молитесь, чтобы его возможности и доброе сердце объединились в желании помочь вам. Позвоните через неделю.

Через неделю Заца снова не было дома. Но не еще, а уже. На этот раз он уехал в Египет на переговоры с представителем правительства о покупке маленькой пирамиды для загородной дачи начальника милиции города Крыжополя. Потом он уехал мирить зав. трестом ресторанов всей Армении в зам. министра по цитрусовым Азербайджана. На комиссионные Зац построил подпольный металлургический комбинат в деревне Залежалое Красноярского края в Сибири. Потом он поехал на свадьбу дочери своего друга — мясника из Флорешти, что под Кишиневом. В подарок он привез ей подводную лодку периода Второй мировой войны. В шутку. Ведь зачем скромной еврейской девушке из маленького молдавского местечка подводная лодка? Зато все очень смеялись. Затем он еще куда-то ездил, кого-то с кем-то сводил, кому-то что-то доставал, и я никак не мог его поймать.

Но однажды я позвонил ему по телефону. Трубку, как всегда, подняла жена:

— Вам повезло, молодой человек, — сказала она. — Он только что приехал и теперь отдыхает. Завтра он уезжает в одиннадцать часов. Так что приходите к девяти.

Ровно в девять я стоял перед дверью экспедитора Заца, волнуясь еще больше, чем доярка перед получением ордена «Знак почета». У меня, конечно же, не было денег для Заца. Я и не думал о них. Я даже не знал, зачем я сюда пришел. Ведь я не надеялся на доброе сердце старого мошенника.

Дверь открыла жена. Она плакала, рвала на себе волосы и причитала:

— Ой, в эй, что нам делать бедным… На кого ты нас оставил… Кто же теперь выдаст замуж дочку, кто подымет на ноги ее детей, кто обеспечит мне спокойную старость?.. Ой вэй!..