Со дна и до самого края - [7]

— Это моя обязанность.

— Большинство других людей просто бросили бы меня, но только не вы. Я вам жизнью обязан.

— Пока не за что благодарить, — оголяя повреждённую ногу, говорил Саша, принимаясь накладывать шину, но перед этим, нужно вновь обезболить. Вколов его, он обматывает бинтами предварительно обеззараженную поверхность, плотно прикрепляя ими шину, и работа выполнена. Дима получил ту помощь, которую должен был, по крайней мере, Саша сделал всё, что мог.

— Я ведь спортсмен.

— Вот и отлично. Значит, совсем скоро поправишься, — действительно так считал он.

— Я не могу жить без биатлона, — уверенно прошептал Дима, раздумывая о возможно печальном исходе событий.

— Не поверишь, но я фанат биатлона. Никогда не думал, что спасу одного из своих будущих кумиров.

— Я пока только в юниорской сборной. Было только пара призовых мест, — рассказывал Дима, пока его спаситель готовился собрать все медикаменты, чтобы вернуться к его другу.

— Значит, ещё всё впереди. А твой друг тоже биатлонист? — поинтересовался он, поднявшись на ноги.

— Да, — быстро ответил он.

— Значит, я его точно спасу, — попытался уверенно сказать юноша, поглядывая на машину и вспоминая, что слышал женский крик в момент аварии, исчезнувший ещё до того, как он подбежал к пешеходам. Всё же, страх подойти туда прямо сейчас и увидеть мясорубку, он не мог пересилить, поэтому, направился ко второму пешеходу в надежде, что скорая приедет до того, как ему всё же придётся сделать это.

Держа в руке аптечку, Саша добрался до второго пострадавшего. Как и десять минут назад, он был повёрнут на бок, левой щекой к земле, но к ужасу юноши, совсем не подавал признаков жизни. Немедля он с осторожностью привёл мужчину в то же положение, что и у Димы. Прощупав пульс, и не ощутив его, принялся делать искусственное дыхание, чередуя с непрямым массажем сердца. Пытаясь вернуть человека к жизни, он старался вспомнить иные способы, но ничего не приходило в голову, а время неумолимо шло. Саша считал себя виноватым. Он слишком долго возился с Димой и лишь, поэтому сейчас видел, как смерть пришла к нему, но вдруг, тяжёлый, хриплый вздох проявил первые признаки жизни, чем он сквозь слёзы возрадовался, будто это был лучший день.

— Вы живы! — закричал он. — Говорить можете? Что болит? Не молчите!

— Дышать… Больно, — шептал он. Изо рта шла пена, что могло означать повреждение грудной клетки или лёгких. Быстро положив больного на землю и сняв всю мешавшую верхнюю одежду, Саша увидел странного вида открытую рану. Кожа вокруг неё была синюшная, при лёгком надавливании слышался звук, похожий на снежный хруст, при вдохе воздух засасывался внутрь. Недолго думая, он одной рукой прикрыл рану, а второй капался в аптечке в поисках бинтов, но их не хватало. Почти все были потрачены на Диму, но Саша не сдавался. Из того, что было, он наложил герметизирующую повязку с использованием упаковки от перевязочного пакета, придал полу сидячее положение с уклоном на поражённую сторону, а затем обезболил, истратив последнюю дозу, которая имелась в запасе. Ничего холодного больше не было, поэтому пригодилась купленная недавно бутылка газировки, положенная сверху.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Саша, продолжая осмотр.

— Мой друг. Где он?

— Не волнуйся. С ним всё хорошо. Он жив.

Зазвонил телефон. Это снова была мама. Последний её звонок был почти двадцать минут назад, а скорая помощь так и не приехала.

— Мама, почему скорой нет? — на повышенных тонах задал вопрос он.

— Я вызвала её. Не знаю, почему ещё нет, — оправдывалась она. — Как ты там?

— Плохо. У меня закончились бинты и обезболивающее. Мне больше нечем помочь!

— Ты спятил? — возмутилась она. — Какое обезболивающее? Ты не имел права ничего колоть. Ты не врач. А, если они по твоей вине умрут? Тебя посадят!

— А что мне оставалось делать? Наташа оставила большую аптечку, а тут такое, — твердил он, переходя на крик, смешанный со слезами.

— Откуда ты знаешь, что нужно делать? Ты не врач, — задавалась вопросом она. — У тебя по биологии была тройка.

Женщина волновалась. Она знала, каков её сын и поэтому не могла отделаться от мысли, что он попадёт в неприятности. Даже врачи частенько ошибаются и нехотя убивают пострадавших, а что говорить про Сашу, который в жизни не делал ничего подобного. Уж она бы знала, если бы всё было наоборот.

— Я просто делал, — успокаивался он, но голос предательски дрожал, как и рука, державшая телефон. В какой-то момент юноша попытался сменить тему на более приятную. — Представляешь, я помогал молодым биатлонистам. Вот эта совпадение!

— Мне плевать кто они, главное, чтобы тебе за эту так называемую помощь ничего не было, — сказала, как отрезала она, недовольно ахая в трубку. — Я выезжаю.

— Зачем? — всё ещё дрожал он в темноте, где продолжала стоять машина, к которой до сих пор так и не подошёл.

— Буду рядом, если что. Жди. А пока я ещё раз позвоню в скорую. Может, они ещё даже не выехали.

— Спасибо, — почувствовал облегчение он от поддержки, которая сейчас так необходима.

Послышались частые гудки и связь оборвалась. Положив телефон в карман, Саша направился к джипу. Возникший откуда не возьмись, огонь быстро подбирался к водительскому сидению, по — прежнему оставалась возможность для спасения, но лишь оказавшись близко к настоящей мясорубке, которой стал дорогой автомобиль, всё стало ясно без слов. Мужчина плотного телосложения с резким сильным запахом алкоголя, в белом костюме, запачканным кровью, был мёртв, по крайней мере, ему так казалось, пока, пересилив себя, юноша не проверил пульс. К его удивлению, он прощупывался. Глаза мужчины тут же открылись. В них читался непрекращающийся страх, ужас и желание жить, что нагнетало лишь бессилие у юноши, овладевавшее им всё сильнее, потому что вытащить человека из джипа в одиночку, без специальной техники, было невозможно. Приборная панель крепко прижималась к телу, затрудняя дыхание ещё и из-за вероятного повреждения грудной клетки. Подушка безопасности, сработавшая при столкновении, была порвана пронизанными ветками дерева. Мужчину было не спасти и самым страшным поступком, какой мог сделать Саша в своей жизни, оказалось, оставить пострадавшего наедине с пламенем, потушить которое не представлялось возможным. К тому же, вспоминая то, что случилось с пешеходами, вероятно, по вине этого человека, юноша всё меньше корил себя за бездействие, потому как с детства не выносил людей, садящихся за руль пьяными, ибо по их вине, невинные оказываются на смертном одре.