Сны женщины - [39]
– Совсем, знаете, не хочу его помнить. Тоска, скука, вялый огород в лебеде, мелкие окна в ситчике с оборками – на солнце он выцветал за месяц, зануда-бабка в кружевных старомодных блузочках. Бесконечное чертово рукоделье, вечные чугунные утюги на дровяной плите, желтое от этой варварской глажки белье. Иногда появлялась мама. Неприбранная, с облупленным кисельным лаком на ногтях, в спущенных до тапок капроновых чулках. Вся в мечтах. Сидела с перекошенными деревянными пяльцами на коленях. Или склонялась над очередным письмом… Совсем не такая, как на людях, на сцене. Но я ее любила такой, забывшей о маске.
– Надо же, какие у вас детские воспоминания. Поэтому вы и хотели сию минуту продать дом?
– Я его испугалась. Откуда он такой взялся?
– А. Вы все-таки задали этот вопрос. А я-то все ждал, Татьяна Федоровна. Думал, не дождусь.
– Ну же!
– Нынче вы в нетерпении, Татьяна Федоровна, а вчера меня и слушать не хотели. О, женщины, женщины! Вы изменчивы, как облака, гонимые ветром. То шхуну под парусами увижу я на небе, то огромную дикую кошку, то пышный цветок, озаренный солнцем, то безжалостную остроклювую птицу, нацеленную на добычу, то волну, что грозно вздымается, а потом вдруг ласково ложится под ноги… То сам гнев Господень увижу я с высверками молний, с тарарамом и треском, то темную, дымную вуаль на светлом лике луны… То…
– Ой, хватит уже! Сколько можно! Это из какой-то пьесы?
– Нет, я сам сочинил. Такой экспромт. Нравится?
– Вам охота пришла меня дразнить?
– Есть соблазн, дорогая.
– Предложите свои услуги Водолееву. Он мечтает о драматурге с поэтическими задатками. Такие нынче в дефиците.
– Пусть себе мечтает ваш Водолеев. Я – нотариус.
– Ах да. Я и забыла. Завещания рифмованные пишете или, может быть, верлибром? Потому так популярны у романтических старушек?
– Будете ехидничать, продолжу про облака сочинять.
– Нет, только не это! Умоляю, помилуйте! – шутовски прижимает она руки к груди. – К тому же, помнится, именно вы вчера горели желанием посвятить меня в историю моего дома.
– Что значит – горел желанием? Между прочим, с нотариусами так не разговаривают, Татьяна Федоровна. Нотариусы – лучшие друзья собственников и наследников. Их надежда и опора. Я серьезно говорю и предупреждаю на будущее, если вы вдруг решите дать отставку вашему покорному слуге и нанять другого… распорядителя.
– Хорошо. Извините.
– Конечно, извиняю. Вы еще так молоды и неопытны. Так вот, дом… Дом в том виде, в котором он вам достался… Дело в том, Татьяна Федоровна, что в начале девяностых годов…
Начало девяностых, и с войны больше сорока лет прошло. А что изменилось? Что изменилось за этим покосившимся забором? Кое-какие перемены, конечно же, произошли. Подрос сад, рухнула пристройка, где хранились дрова, на ладан дышит крылечко, сползает с крыши уложенный лет двадцать пять назад шифер. Но все так же из распахнутого окошка льются в палисадник озвученные воспоминания о розовом парке Чаир.
Он стоит на пороге, мучимый дежавю, время от времени стучит в дверь, терпеливо дожидается, когда откроют, и подпевает мысленно, вспоминая слова романса: «…сотни тысяч кусто-ов. Снятся твои-и золотистые ко-осы, снится весна… трам-пам-пам… и любо-овь. В парке Чаи-ир…»
И вот за дверью слышатся шаркающие, но быстрые шаги, раздается покашливание, дверь распахивается без всяких опасливых «кто там?», что в наше время, надо оговориться, несколько неразумно. Неразумно, даже если вам повезло жить в некоем особом городе.
И вот она – хозяйка – предстала в дверном проеме. Худа, все еще стройна, подвижна; на плечах замызганные и желтые от старости кружева. Локоны давно уже не золотые, а тускло-серебряные и поредели изрядно. Опирается на палку. Палка здоровенная, и называться должна – клюка. У клюки петелька на рукоятке, чтобы не уронить, не дай бог. Наклоняться в ее возрасте не рекомендуется.
– Что на тростку смотришь? Страшно? Могу и огреть, если пришел обидеть, – сообщает она. – Затем и ношу. А ты думал – опираться?
– Э-э-э… Я ничего такого… Здрасте. Мне нужна госпожа Ванда Лефорж-Свободная. Это вы?
– Я – Ванда Свободная. А ты кто такой? Кого-то ты мне напоминаешь… А, не вспомню. Новый с почты? Пенсию принес? А где Михалыч?
– Н-не знаю. Скорее всего, там же, где и был. Я не с почты. Я – адвокат, позвольте представиться, вот моя визитная карточка.
– Фу-ты ну-ты, карточка.
Она, поджав губы, берет карточку, мечет, не взглянув на нее, в пыль перед крыльцом, подбоченивается и каркает рассерженной вороной:
– Так вот, фу-ты ну-ты. Последний самый раз говорю, а потом вот этим дубьем буду каждого с карточками встречать! Последний раз говорю, что дом с участком я продавать не буду и на попечение ваше людоедское не пойду! Поживу еще свободной и помру свободной, а дом, кому хочу, тому и оставлю! И чтоб ноги твоей здесь больше не было!
– Мадам, я не собираюсь вам предлагать ничего подобного, уверяю вас! Вы зря обо мне плохо думаете – я не из агентства недвижимости и не скупаю дома на морском побережье!
– А что будешь предлагать? Электрогрелку купить? Или бензопилу? Ты кто? Коммивояжер? Или как там вас теперь называют – дирижер по продажам? – измывается Ванда.
Киев, 1918 год. Юная пианистка Мария Колобова и студент Франц Михельсон любят друг друга. Но суровое время не благоприятствует любви. Смута, кровь, война, разногласия отцов — и влюбленные разлучены навек. Вскоре Мария получает известие о гибели Франца…Ленинград, 60-е годы. Встречаются двое — Аврора и Михаил. Оба рано овдовели, у обоих осталось по сыну. Встретившись, они понимают, что созданы друг для друга. Михаил и Аврора становятся мужем и женой, а мальчишки, Олег и Вадик, — братьями. Семья ждет прибавления.Берлин, 2002 год.
Все смешалось в доме Луниных.Михаила Александровича неожиданно направляют в длительную загранкомандировку, откуда он возвращается больной и разочарованный в жизни.В жизненные планы Вадима вмешивается любовь к сокурснице, яркой хиппи-диссидентке Инне. Оказавшись перед выбором: любовь или карьера, он выбирает последнюю. И проигрывает, получив взамен новую любовь — и новую родину.Олег, казалось бы нашедший себя в тренерской работе, становится объектом провокации спецслужб и вынужден, как когда-то его отец и дед, скрываться на далеких задворках необъятной страны — в обществе той самой Инны.Юный Франц, блеснувший на Олимпийском параде, становится звездой советского экрана.
В третье тысячелетие семья Луниных входит в состоянии предельного разобщения. Связь с сыновьями оборвана, кажется навсегда. «Олигарх» Олег, разрывающийся между Сибирью, Москвой и Петербургом, не может простить отцу старые обиды. В свою очередь старик Михаил не может простить «предательства» Вадима, уехавшего с семьей в Израиль. Наконец, младший сын, Франц, которому родители готовы простить все, исчез много лет назад, и о его судьбе никто из родных ничего не знает.Что же до поколения внуков — они живут своей жизнью, сходятся и расходятся, подчас даже не подозревая о своем родстве.
Первая книга одноименной трилогии Дмитрия Вересова, действие которой охватывает сорок лет.В прихотливом переплетении судеб двух поколений героев есть место и сильным страстям, и мистическим совпадениям, и хитроумным интригам, и захватывающим приключениям.Одно из лучших произведений конца уходящего века… Если взять все лучшее из Шелдона и «Угрюм-реки» Шишкова, то вы получите верное представление об этой книге.
«Возвращение в Москву» – это вересовская «фирменная» семейная история, соединенная с историческими легендами и авторской мифологией столицы. Здесь чеховское «в Москву, в Москву!» превращается в «а есть ли она еще, Москва-то?», здесь явь и потустороннее меняются местами, «здесь происходит такое, что и не объяснишь словами»…
Франция – счастливый молодожен Нил Баренцев, вчерашний студент и почти диссидент, знакомится с прелестями свободной заграничной жизни и издержками французской любви.Америка – у заботливого мужа и рачительного хозяина Нила Баренцева масса времени, чтобы понять, что же ему действительно нужно из всего того, что новый мир ему предлагает.Две страны – две женщины. Одну он пытался спасти от смерти, другая вернет его к жизни.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.
Привычное течение жизни петербургского антиквара Даниила Даха нарушено утренним телефонным звонком. Некто предлагает ему приобрести третью, неизвестную биографам Достоевского тетрадь с записками Аполлинарии Сусловой, роковой любовницы писателя.Явившись в назначенное место, Дах не застает там владельца таинственной тетради… но встречает там ту, которая непостижимым образом напоминает Суслову. Что это – изощренный розыгрыш или мистическое совпадение? В поисках ответов антиквар и его загадочная спутница повторяют маршруты и мучительные отношения Достоевского и Сусловой…В итоге желанная тетрадь оказывается в распоряжении Даха.
Трилогия «Семейный альбом» – не столько семейная хроника, сколько «приподнятая» над бытом, романтическая и немного волшебная семейная легенда. В центре повествования – четыре поколения не вполне обычной петербургской семьи Луниных-Михельсонов. Эта необычность, в первую очередь, складывается из самих обстоятельств возникновения семьи. Двое влюбленных, Франц и Мария, разлученные Гражданской войной и считающие друг друга погибшими, обзаводятся семьями. Но их клятвы в вечной любви услышаны – только исполнить их суждено уже детям.
Переводчица Станислава Новинская и бывший генерал Красной армии Федор Трухин, ставший начальником штаба армии Власова, встречаются в Варшаве 1943 года.Лагеря для пленных советских офицеров, сложнейшие военно-политические маневры вокруг создания РОА, жизнь русского Берлина военной поры и многие другие обстоятельства, малоизвестные и ранее не затрагивавшиеся в художественной литературе, – все это фон того крестного пути, который проходят герои, чтобы понять, что они единственные друг для друга.В романе использованы уникальные материалы из архивов, в том числе и личных, неопубликованных писем немецких офицеров и новейших статей по истории власовского движения, к описанию которого автор подходит предельно объективно, избегая сложившихся пропагандистских и контрпропагандистских штампов.