Сны Ocimum Basilicum - [112]

Конечно, теперь она временно осталась без работы, что в планы обременённой кредитом Нюсики не входило. Но какое это имеет значение, если скоро мужчина всей её жизни приползёт к ней на коленях, умоляя не выходить замуж, не уезжать из страны!

Пришлось ответить на кучу вопросов. Нюсики на ходу сочиняла подробности знакомства и развития отношений с женихом из «заграницы», путалась в деталях, выдавая себя, но никому не было дела до её вранья – к нему все давно привыкли.

Алтай с громким хлопком вскрыл бутылку шампанского, пена полилась в тонкостенные одноразовые стаканчики.

– Я хочу произнести тост, – сказал он, – за нашу дорогую сотрудницу. За мою незаменимую помощницу. Нюсики! Ты была рядом со мной долгих три года. – «Долгих и мучительных», – добавил он про себя. – Ты всегда очень мне помогала. – «Когда не мешала». – Может быть, я не всегда был добр к тебе, не всегда был внимателен, но твоё счастье для меня было очень важно. Ты стала родным для меня человеком. И теперь я рад, что ты обрела то, что искала. Весь наш коллектив надеется, что твой будущий муж будет по достоинству ценить твои лучшие качества, за которые мы тебя все любим! За тебя, милая! – И он отсалютовал ей стаканчиком. Нюсики показалось, что она видит слёзы в его глазах.

Они веселились весь рабочий день, и только Алтай не пил. Нюсики замечала на себе его быстрые взгляды, полные мольбы и неуверенности. Она торжествовала. Наконец-то Нюсики докажет своему несговорчивому возлюбленному, что он любит её! Если повезёт, то сегодня он устроит ей прощальную afterparty наедине, возможно, приложит все усилия, чтобы показать, насколько он лучше её жениха…

Когда все разошлись, Нюсики подошла к Алтаю, сжимая до хруста пластиковый стаканчик с виски.

– Ты ничего не пил, – тихо сказала она, протягивая ему стаканчик.

– Зачем мне лишний раз себя травить?

– Раньше ты так не думал.

– Да я вообще мало думал раньше. Сейчас вот начинаю потихоньку.

– И о чём ты думаешь? – Нюсики похлопала бледными ресницами, жалея, что не наклеила накладные, и вообще собралась на работу кое-как, но кто же знал, что это их «типа последняя встреча»?

– О том, что искренне желаю тебе счастья с твоим женихом.

Нюсики почудилась бешеная ревность в его голосе. «Теперь надо устроить прощальную ночь любви, чтобы освежить его воспоминания о том, как я хороша», – решила она и потянулась за поцелуем. Алтай отстранился.

– Ты что, решила изменить своему будущему мужу? Нет, я не допущу, чтобы этот прекрасный человек лишился чести из-за меня! – Алтай позволил лёгкой насмешливой улыбке коснуться губ. – Ты пей-пей. Дай бог, скоро беременная будешь ходить и пить станет нельзя. Бухай, пока можно.

«Он просто в ярости!» – в восторге думала Нюсики.

– Я просто хотела запомнить вкус твоего поцелуя, – сказала она. – Потому что я никого никогда не любила так, как тебя, – нужно было оставить ему надежду. А то ещё решит вдруг покончить с собой. – И тебя никто никогда не будет любить так, как я.

– И всё же ничто не вечно, – подыграл ей Алтай. – Может быть, именно это и делает нашу жизнь такой ценной.

Он покрутил в руке связку рабочих ключей.

– Я бы предложил подвезти тебя до дома. Но у меня машина ещё из ремонта не вышла, сама знаешь.

Они вышли на улицу. Немного разочарованная, но счастливая Нюсики смотрела, как Алтай запирает дверь.

– Тебя до дома жених проводит? – невинно поинтересовался он.

– Нет, я поеду на автобусе.

– Ну, думаю, это наша последняя встреча. Давай прощаться?

Нюсики победоносно взглянула на него. Затем встала на цыпочки и всё-таки чмокнула его в губы.

– Ну, бывай, – сказала она.

– Удачи, – ответил Алтай.

И Нюсики ушла, громко стуча каблуками, гордо подняв голову, не оборачиваясь, наслаждаясь своим триумфальным шествием, представляя, как Алтай липнет отчаянным взглядом к её удаляющейся фигуре, и он действительно смотрел ей вслед, пока она не растаяла в чёрной дымке автобусного выхлопа.

Кто-то подбросил дохлую кошку к двери Рейхан. Кошка была не первой свежести и явно не сама приползла умирать к дому опальной защитницы природы. Рейхан похоронила тельце во дворе под кустом гортензии и вывесила над входом коровий череп. Что-то надвигалось, ей даже не обязательно было раскидывать карты или руны, чтобы понять это. Рейхан затаилась в своём доме, как в крепости, и ждала. Поэтому, когда пару дней спустя после истории с деревом к ней постучали, Рейхан сначала оторопела, затем подкралась к двери и, только учуяв знакомый запах с доминирующей нотой жасмина, впустила гостью.

– Ясмин. Давно вас не было. – Рейхан внимательно разглядела свою старинную клиентку, её было не узнать: совсем молодая, без каблуков и укладки, вместо тонких, бледных и очень дорогих украшений – гроздья полудрагоценных камней в замысловатых серебряных оправах. – Вы теперь выглядите как настоящая ведьма.

– Спасибо! – Ясмин захохотала, запрокинув голову и показав все зубы.

За чашкой зелёного чая с жасмином – единственного пристрастия в её жизни, оставшегося без изменений – Ясмин рассказала, что развелась с мужем, миллионером и изменщиком. Себя она изменницей не считала.

– А мой этот бывший теперь со своей молодухой. Она, оказывается, беременная. И, представляешь, дорогая, я за них рада!