Сны драконов - [9]

Лиска за последние дни несколько раз вспоминала о Левко, хорошем друге с детства, и все думала, что с ним-то ей в дороге не было бы страшно, а теперь он сидел напротив, а она не знала, как ему сказать, что она сбежала от женихов, одним из которых он и был. Чтобы опередить неудобные вопросы, она решилась первой спросить, что он здесь делает, открыла рот и сказала:

– Знаешь, меня решили замуж выдать, а я из дома сбежала.

В ответ Левко вдруг расплылся в улыбке:

– А я все думаю, как бы тебе поделикатнее сказать, что меня женить на тебе собрались, а я из дома ушел.

– Да? – Лиска вдруг почувствовала себя немного обиженной. – А что же ты меня замуж-то не взял бы?

Левко в ответ прищурил зеленые глаза и, смеясь, ехидно ответил:

– А сама-то! И сватов не дождалась – сбежала. На фига мне такая жена?

– Ага, – Лиска довольно заулыбалась до самых зубов мудрости.

Говорили они тихо, чтобы не посвящать в свои планы всю деревню. Обоим хотелось немедленно все обсудить. Внимательно оглядев девушку, Левко спросил:

– Извини, запамятовал, как тебя зовут.

– Квентин, – Лиска, не долго думая, назвала имя старшего брата.

– Слушай, Квентин, – сказал Левко, после того как ему принесли кружку пива с сухариками и баранью отбивную, – давай пообедаем побыстрее, а потом на свежем воздухе поговорим.

Лиска согласно кивнула и тут же залезла в его тарелку с сухариками. Быстро закончив с обедом, она завернула свой кусок курицы в лист салата и сунула его в корзинку под платок. На недоуменный взгляд друга ответила:

– Потом…

Наконец в нетерпении остаться наедине они вышли из трактира довольные друг другом, как новобрачные. Удобно устроившись на бревнышке под раскидистым кленом недалеко от трактира, начали наперебой делиться новостями.

Оказалось, что ушли из дома они с разницей всего в несколько часов. В тот самый понедельник, когда Лискиному отцу купец Кныш предложил выгодный брак, отец Левко, узнав об этом, решил напомнить кузнецу их давний уговор поженить детей. Он тут же объявил об этом сыну, чем очень обрадовал жену, Левкину мачеху. Мать Левкиного отца обещала передать большой дом с пасекой первому из внуков, кто женится. И если бы брак состоялся, дом и большая часть хозяйства отошли бы к Левко, а мачеха, женщина властная и стервозная, явно рассчитывала нести тяжкий крест домашнего хозяйства сразу везде. О Лиске же было известно, что она девушка тихая, покладистая да еще и рукодельная, одним словом, для свекрови удобная (о том, что она в кузнице отцу помогает, домашние, само собой, не распространялись).

Левко, конечно же, нельзя было запереть под замок, как девушку, и заставить жениться было тоже невозможно, но он хорошо понимал, что в случае отказа ни ему, ни отцу житья в доме не будет. Поэтому он тут же и решил исполнить свою давнюю мечту – пойти на службу в дружину к Ковражинскому воеводе – и на следующее утро ушел. По дороге присоединился к купеческому обозу из Изнора. Столичный обоз ехал не торопясь, заезжая по торговой надобности в деревни, расположенные недалеко от дороги. В Малые Ежи они въехали вчера днем, и Левко решил здесь на пару дней остановиться, чтобы обзавестись сапогами, которыми Малые Ежи славились с незапамятных времен. Остановился он в доме у пасечника.

– У него большущий дом и сад вокруг, и цветник – красота. К дому пристроена веранда с видом на пасеку, там я и ночую. Там и тебе места хватит. Сегодня переночуем, завтра двинемся дальше, идет?

– Конечно.

Лиска наскучалась одна в дороге и рада была несказанно. Неожиданно в корзинке что-то зашуршало.

– У тебя там что, мыши? – Левко знал, что от нее можно ждать чего угодно.

– Нет, не мыши, сейчас расскажу.

И рассказала. Она хорошо знала, что, хотя у Левко и была репутация легкомысленного балагура, когда речь шла о важных делах и серьезных чувствах, на него можно было положиться как на себя самого. К тому же он был немного старше и, может быть, поэтому слегка опекал Лиску, которая среди детворы часто слыла за мечтательную доверчивую дурочку. И даже разыгрывал ее меньше, чем остальных, и защищал, когда над ней смеялись. И ему можно было рассказать все, даже мечты. Лиска все и рассказала, оставив в тайне только имя русалки и свой талисман. Левко слушал и удивлялся.

– Да не может быть… Неужели русалки? Настоящие?.. Драконы? Живые драконы, в Изнорье? Знаешь, это все-таки сказки…

Когда Лиска заговорила о раненном звере, Левко, конечно же, сразу захотел его увидеть. Она осторожно сняла с корзинки платок и слегка отстранилась, показывая другу своего подопечного. Живые блестящие глаза зверька с любопытством изучали нового знакомого без всякого страха.

– Так вот для кого была печеная курица, – Левко улыбался – похоже, Лискина находка ему понравилась. – Слушай, он ведь, еще маленький, и такая беда. Думаешь, поправится?

– Надеюсь. Когда я его подобрала, он был совсем плох, а сейчас вроде получше.

– А как ты его зовешь?

– Пока толком не придумала. Что-то кроме Руша ничего в голову не приходит.

– А почему Руш?

– У нашего соседа лошадь была темно-бурого цвета. Он ее Буркой назвал сначала, потом Бурушкой стал звать, а потом Рушкой, Рушей, а мне нравилось.