Сновидения и фантазии. Анализ и использование - [47]

Когда он дошел до четвертой фазы работы со сном, он спросил себя, какой физический ритуал ему следует совершить, чтобы конкретизировать свой сон. Искушение подраться со своим другом было по-прежнему очень велико, но он от него удержался.

Вместо этого, он сел и написал длинное письмо к той части своего «я», которой нужно было принять кое-какие решения и, наконец, повзрослеть. Письмо заняло несколько страниц. В нем он изложил все, что знал об ответственности, о необходимости делать выбор и кое-чем жертвовать, об организованности — все, что его "внутренний сосед" должен был узнать.

Он положил письмо в конверт, написал на конверте свой адрес, пошел на почту и по-настоящему опустил письмо в почтовый ящик. Письмо пришло на следующий день. Когда он открыл адресованный самому себе конверт, то был потрясен. Письмо было словно доносящимся откуда-то издалека голосом его бессознательного. После этого он, в течение нескольких недель, писал и отсылал письма, адресованные самому себе. С каждым полученным письмом содержащееся в сне послание все глубже врезалось в его сознание. Его мировоззрение изменилось кардинально. Этот пример иллюстрирует наш принцип: четвертая фаза работы со снами не состоит из драматических конфликтов с раздражающими вас людьми, из разрыва связей или чего-нибудь разрушительного. Она не состоит из попытки "выяснения отношений". Это тупиковый путь. Вы должны произвести физический ритуал, который подтвердит вашу личную ответственность за ваш сон и отображенную в нем ситуацию.

Если у вас не выяснены отношения с каким-то внешним лицом, то после того, как вы выполните вашу работу со сном, отправите ваш личный ритуал, возьмете на себя часть ответственности за возникновение этой проблемы, вы сможете подойти к ее решению с конструктивных и мирных позиций.

Пусть ваши ритуалы будут скромными, положительными и утверждающими, и вы извлечете из них огромную пользу.

Ритуал представляет собой одно из самых мощных орудий, посредством которого можно объединить полярности человеческой реальности. Это — искусство скреплять воедино две половины вашего «я». Архетипическое духовное «ян» следует связать с приземленным «инь». Мужчину-духа, вечно витающего среди абстракций и теорий, нужно приковать к женщине-земле, чтобы он непосредственно ощутил женщину-душу. Тропа к женской стороне реальности лежит через конкретику: материю, понимаемую как «mater» (мать), связь с землей. Все вышеперечисленное лучше всего концентрируется в физическом акте.

Мир, который вы видите в снах — это внутренний мир, существующий вне времени и вне пространства. Часть его энергии и посланий должна быть воплощена в повседневной человеческой жизни. Этой энергии должно найтись место в вашей жизни, ибо ее истины будут скрыты от вас до тех пор, пока вы не будете жить по ее законам.

2.6 Иллюстрация к работе со снами: Четыре налетчика

Чтобы практически проиллюстрировать нашу четырехфазовую систему, я поработаю над сном-образцом и приглашаю вас присоединиться ко мне. Это очень короткий сон, который приснился мне много лет тому назад. Но маленькие и простые сны могут нести в себе важнейшие для сновидящего послания. Так было и в этом случае. Этот сон является также иллюстрацией того, как можно использовать архетипические данные в комбинации с чисто личными ассоциациями для того, чтобы вникнуть в суть сна.

Вот этот сон.

Сон Четыре налетчика

Я нахожусь в своем родном городе Портленд, что в штате Орегон. Я иду по Вильяме Авеню. По этой улице я ходил в начальную школу. Это район моего детства, и с того времени он не изменился. Японская бакалейная лавка стоит на том же месте. Похоже, что я приехал посмотреть на свой старый район. В сне мне столько же лет, сколько и на самом деле, но места своего детства я вижу такими, какими они были прежде.

Я прохожу мимо пустого участка. Я чувствую, что там кто-то скрывается. Неожиданно у меня возникает предчувствие, что меня ограбят. Я вытаскиваю свой бумажник из бокового кармана брюк и вынимаю из него деньги. Я вижу, что у меня есть сорок долларов. Я кладу деньги в левый нагрудный карман своей рубашки и возвращаю бумажник в боковой карман брюк.

Четыре молодых налетчика выскакивают из кустов и окружают меня. Я знаю, что это то самое ограбление, о котором я думал. Я вижу, что убегать бесполезно: их четверо, они моложе и сильнее меня. Это "люди улицы", и они легко могут справиться со мной.

Они старательно обыскивают меня, начиная с моих туфель и поднимаясь выше. Когда они достигают моих боковых карманов, то натыкаются на бумажник, но не находят в нем денег, поэтому они продолжают обыск. Добравшись до моего левого нагрудного кармана, они находят мои сорок долларов. Но они уже провели со мной столько времени, они уже столько раз физически касались меня, что я стал для них «своим» (в том смысле, что мы познакомились, стали друзьями).

В течение некоторого времени они дружески болтают со мной, но не отбирают у меня деньги, потому что теперь мы друзья, а у друзей денег не отбирают. Мне эти налетчики очень нравятся, и я абсурдно счастлив из-за того, что они — мои друзья.