Снова с тобой - [62]

— Верно.

— А сейчас это моя забота.

И Октавия сейчас — его. Он не сказал этого вслух. Но она услышала властные нотки в его голосе. Ей стало не по себе. Появилась тревога.

— Если узнают, что я была с тобой наедине, от моей репутации ничего не останется.

Норт фыркнул:

— Я часто привожу сюда людей, которым нужна защита. Об этом знает каждый.

— Но все видели, как ты флиртовал со мной! Люди подумают самое худшее.

Он это не предусмотрел. Единственно, что его волновало, — ее безопасность.

— Пока я не найду мерзавца, тебе угрожает опасность даже в собственном доме.

Октавии не хотелось отправляться домой. Она хотела остаться у него.

— Ты мог бы пригласить сюда Беатрис в качестве компаньонки. — Затаив дыхание, Октавия подняла на него глаза.

Он, казалось, заколебался.

— Но она может догадаться, что мы… Что между нами что-то есть.

— Мне кажется, мы сумеем ее разуверить. — Это правда. Беатрис поверит всему, что Октавия ей скажет. А если нет, кому какое дело? Октавия хотела остаться у Норта, и, чтобы быть до конца откровенной, ей было все равно, как это удастся провернуть.

Казалось, он все еще пребывал в нерешительности. В конце концов он, должно быть, понял, что другого выхода нет.

— Ладно, — недовольно проворчал он. — Посылай за своей кузиной.

Ура, победа! Октавии удалось задержаться в его жизни.

— Прямо сейчас и отправлю посыльного. Как твоя рука?

— Точно также, как десять минут назад, ты уже об этом спрашивала. Прекрасно.

Это было больше, чем десять минут назад, и что-то было совсем не прекрасно, потому что настроение у Норта заметно ухудшилось.

Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь еще вторгался в их мирок. Он не хотел них кем делить Октавию.

— Еще нужно, чтобы ты черкнул записку Спинтону.

— О? — Зачем? Беатрис ведь их посредница. — Хорошо. — Теперь он избегал ее взгляда. — Он все-таки твой нареченный.

Кому он пытается напомнить, Октавии или себе? Впрочем, не важно. Это было одинаково болезненно для них обоих.

— Ты прав. — Она хохотнула. — Хотя он может решить, что после всего этого я буду ему не нужна.

Взгляд Норта пригвоздил ее к стулу.

— Спинтон не расстанется с тобой. Никто бы не расстался.

У Октавии перехватило дыхание. Он подразумевает и себя?

— Ты ценишь меня выше, чем я того заслуживаю.

— Не согласен.

— Остановись, Норри. — Октавия смутилась и почувствовала себя неловко. Она предназначалась одному, а улеглась в постель с другим. Неужели Норту невдомек, что она не заслуживает подобных слов?

— Ты прекрасный человек, Ви. Преданная до безрассудства. Если даешь слово — держишь его. Спинтон не найдет лучшей графини.

— Да, — согласилась Октавия, неожиданно испытывая горечь. — Просто я каждый день напоминаю себе о том, что стало бы со мной, если бы я пошла по стопам матери.

Он опять сжал ей руку, на этот раз сильнее.

— Потому что ты настоящая леди. Честная и преданная. То, что ты сейчас здесь, в этом смысле ничего не меняет.

Ох, еще как меняет. Он что, не понимает? Одно его слово — вообще-то, конечно, три слова, — и Октавия всерьез задумается, не послать ли к чертям все обещания и свои потуги превратиться в леди.

Но разве она сама не сказала ему, что ничего не хочет менять в их отношениях? Дура, идиотка! В тот момент она испугалась, вдруг он заявит, что они не смогут оставаться друзьями, что нужно со всем покончить. Но сейчас… Сейчас ей стало казаться, что он говорил совсем о другом, о том, чтобы все изменить к лучшему. Сделать их отношения более близкими, а не просто дружескими.

Что бы он ни имел в виду, сейчас это было не важно. Он не начнет разговор первым, как, впрочем, и она. Несмотря на браваду, они оба были отчаянными трусами. Потому что боялись потерять дружбу, боялись получить отказ. В жизни каждого из них и без того было полно потерь и нежелательных переживаний.

Помимо всего прочего, у каждого была своя жизнь. Норт не захочет стать частью ее мира, и Октавия не была уверена, что готова существовать в его мире. Вряд ли она сможет спокойно смотреть, как Норт день изо дня подвергает свою жизнь опасности. Но останется ли он таким же счастливым, если будет заниматься каким-нибудь другим делом? А разве легче будет слушать о его похождениях, чем вместе с ним переживать их?

От этих мыслей даже разболелась голова.

— Пообещай, что будешь осторожен, если найдешь того, кто стрелял в тебя.

Ледяной взгляд голубых глаз дал понять, что Норт ничего обещать не намерен.

— Я постараюсь убедиться, что он тебя больше не побеспокоит.

Он понимает, что говорит?

— Господи! Норт, это тебя ранили, а не меня!

Ее вспышка так же сильно поразила его, как и саму Октавию. Как мило, сейчас она еще и расплачется в довершение ко всему.

— Просто пообещай, что будешь осторожен. — Голос сел, а в глазах защипало. Если с ним что-нибудь случится… Она не переживет этого.

Норт схватил ее за руку, и лед в его глазах растаял.

— Я буду осторожным, Ви. Обещаю.

У нее отлегло от сердца. Если Норт пообещал, значит, так и сделает. Она согласно кивнула.

Он не шевельнулся, чтобы обнять ее и успокоить. Оба понимали, чем это грозит. Они снова окажутся в его постели или на полу, и эмоции снова захлестнут их, а обоим сейчас нужно иметь трезвую голову.