Снова с тобой - [57]

Ни за что! Тем более что сегодняшняя ночь показала, насколько опасна его работа. И все же Октавия не могла остановиться и прислонилась к нему, как ива к скале. Она могла потерять его, но не потеряла. И сейчас не хотела его отпускать.

— Пойдем в постель, Ви, — сквозь поцелуй хрипло шепнул Норт. — Будь моей в последний раз.

Она была готова остаться с ним навсегда, но не сказала об этом. Она просто кивнула, глядя в жаркую синеву его глаз.

Он повел Октавию из офиса. В доме царил полумрак. Царила тишина. Слуги уже улеглись? А это важно? Нет, ничуть. Сейчас Октавии было все равно. Разве сможет какая-нибудь женщина в здравом уме стыдиться того, что ее желает такой мужчина?

Его спальня располагалась в самом конце коридора на втором этаже, в задней части дома. Звуки с улицы почти не доходили сюда.

На столике рядом с кроватью горела лампа, приветливо освещая комнату ровным, спокойным светом.

Норт скинул обувь. Но когда дело дошло до брюк и носков, он остановился. Мешала раненая рука.

— Дай я сама. — Расстегивая ему все застежки, Октавия была уверена, что в этот момент он жарко и жадно смотрит на нее. Она подняла глаза, увидела его напряженный и настойчивый взгляд и поняла, что нужна ему. Она потупилась и заметила, как дрожат от волнения руки.

Теперь Норт стоял перед ней совершенно голый. Она коснулась его мускулистых, покрытыми волосами икр, провела ладонями под коленями, подняла руки и погладила мощные бедра. Он был у нее в руках — загорелый, теплый и прекрасный. И тогда она, удивляясь самой себе, взялась за его возбужденную плоть.

Норт со свистом втянул в себя воздух. От наслаждения.

— Полегче. Я отвык.

Улыбаясь от осознания женской власти, Октавия подняла глаза, продолжая ласкать Норта рукой.

— За двенадцать лет?

— Нет, меньше.

Можно было бы приревновать его, но у Октавии не было на это никакого права. Даже если у него и были другие женщины, все равно она — первая. А сейчас она здесь.

— Тогда ты не знаешь, что значит страдать, — тихо предположила она. — Двенадцать лет я помнила наслаждение, которое ты мне подарил, и не могла ощутить его вновь. Тебе было легче.

Он взял ее за руку, которой она ласкала его.

— Нет, не легче.

Эти слова поразили Октавию. Она даже испугалась, что сейчас расплачется. Подавшись вперед, она опустилась на колени и стала целовать руку, которая удерживала ее, а потом языком провела по головке его плоти.

— Господи! — Норт не принуждал Октавию ни к чему, но и не дал отстраниться. Да она и не собиралась.

Она лизала его, целовала, наслаждаясь мускусным и солоноватым вкусом мужской плоти. Рука на ее затылке стала жесткой. Октавия работала губами, работала языком. Внизу живота росло болезненное ощущение.

— Стоп! — приказал он. Мышцы у нее под руками напружинились. — Остановись.

Октавия подчинилась. Уже одна мысль, что она смогла довести его до предела, давала удовлетворение.

Его глаза горели желанием. Не обращая внимания на больную руку, он выдернул шпильки из волос Октавии, и они рассыпались, укрывая ей плечи. Развернув ее к себе спиной, Норт стал расстегивать на ней платье. Это потребовало времени. Когда он закончил, Октавии уже казалось, что ее поджаривают на медленном огне. Но вот наконец платье соскользнуло с плеч.

Норт притянул ее к себе, и она тихо ахнула, когда их тела соприкоснулись. Грубый и ласковый, жесткий и гибкий — такого Норта она еще не знала. От него веяло жаром. Такого Норта она не помнила.

— Ты еще прекраснее, чем я думал, — шепнул он ей на ухо. — Ты даже не представляешь, как часто я мечтал о тебе.

Октавия вздрогнула, когда его теплое дыхание коснулось ее лица и шеи. Закрыв глаза, она стояла и наслаждалась тем, как его губы прочерчивают тот же маршрут.

Норт опустил ее на постель.

— Ты похож на ангела, — шепнула Октавия. Свет от лампы за спиной Норта образовал вокруг него теплое, золотистое сияние.

Осторожным движением он откинул волосы с ее лица. Норт казался совершенством. Свободно свисавшие волосы придавали ему мальчишеский вид. Жесткость черт смягчалась рассеянным светом. Только повязка нарушала гармонию.

Норт мягко улыбнулся:

— Смотрю на тебя и не могу думать ни о чем разумном. Ты просто наваждение какое-то, дорогая Ви.

Она поймала его взгляд.

— А ты просто воплощение греха.

Норт провел рукой вниз, дотронувшись до ее бедер. И, вздрогнув, Октавия выпрямилась. Губами он потерся о напрягшийся сосок, вызвав приступ сладкой боли.

— Ты так прекрасна. Само совершенство.

Ей захотелось возразить, но не удалось произнести ни слова. Он провел языком вокруг соска. Тот сжался, затвердел, и до боли захотелось, чтобы Норт не останавливался.

— В тебе все прекрасно, — бормотал он. Его дыхание стало жарким, влажным. Просто мучительным!

— Перестань болтать, — потребовала она, запуская пальцы ему в волосы и прижимая его лицо к своей груди.

Норт хмыкнул и осторожно взял сосок в рот.

Октавия застонала. Спустившись по животу, рука Норта остановилась в том месте, где соединялись ее дрожащие бедра.

Ее тело дернулось, когда его палец проник в эту влажную долину. Было слишком хорошо.

— Все в порядке? — тихо спросил Норт, влажно дыша ей в щеку.