Сноходец - [57]

Я получил по шлему пару чувствительных плюх. Не столько снявших очки жизни и принесшие боль, сколько потребовавшие осознания необходимости пересмотра стратегии.

Первое, я под сыплющимися на меня ударами восстановил запас маны, выпив один за другим 3 зелья маны, и чуть поправил здоровье. Его оставалось уже меньше половины. Удары зомби не приносили особого вреда, но их было много и иногда они проходили по незащищенным броней участкам тела. Да и по защищенным тоже удары поглаживаниями не казались. Почти каждый удар снимал от 3 до 15 очков жизни.

— Мать Волчица даруй своему потомку силу и смелость, скорость и неуязвимость первоволка! — короткая молитва активировала такое же короткое, но мощное увеличение параметров силы, выносливости, ловкости и духа. На жалкие 30 секунд. Но что можно натворить за это время? Многое, очень многое если знать что делать. А что делать я уже знал, т. к. на пределе действия охранного круга появились новые персонажи- маг и ещё что-то, или кто-то. Как и волки, ранее я такого не видел.

Разорвав паутину и выставив перед собой свой тотемный щит, я, рванул вперёд. Силы хватило раскидать в стороны заслон, и моя тушка с подвываниями пронеслась в сторону новых неприятностей

В качестве неприятностей мне были преподнесены сухонький бритоголовый старикашка, в потрепанной одежде монаха, и странное существо, в котором я узнал отголоски распятой в часовне фигуры. Существо изменилось, и выглядело как помесь изуродованного трупа и чего-то невообразимо сексуального.

Монах, увидев меня, рванул со всех ног в сторону погоста. А существо осталось. Оно подпустило меня поближе, и заговорило. Голос был женский, грудной. От интонаций и переливов хотелось носить её на руках, кормить её своей кровью, убивать всех вокруг, только лишь бы иметь возможность слышать этот небесный голос, только лишь бы видеть её бездонные как ночь глаза, иметь возможность дотронуться до шелковистой кожи ее руки.

— Убивать! — я знал что делать! Тут рядом есть кого убивать, чтобы у моей повелительница появилась свежая пища и дополнительная защита.

— Моя повелительница мудра и наградит меня. Быть может, когда я завоюю для нее весь мир, я смогу рассчитывать на один поцелуй! — Нет, про постель я не думал, ибо слишком ничтожен. Но поцелуй за этот никчемный мирок, в качестве аванса…

Очнулся я стоя рядом с Бором. Тот лежал на спине, а я заносил над ним топор.

— Бор, ты что тут делаешь? — Бор только что то промычал в ответ. И я стал слышать далекий вой волков. Кажется, это они не дали мне совершить непоправимое.

— Прикрывай мне спину- бросил я Бору, уже возвращаясь назад, где сияла красно-бордовая отметка суккубы, ибо это была именно она. Уже подбегая, я стал выть. Вой волков мне подсказал как бороться с ее смертельным очарованием.

Убить суккубу оказалось делом несложным. Три удара топора по голове самой прекрасной из виденных мной женщин — шея, голова, шея. Все три удара не испортили ее красоту а лишь подчеркивали трагическую случайность происходящего. Она, словно девчонка, беззащитно закрылась руками, пыталась что то говорить, но я слышал только свой спасительный вой.

И вот голова уже обычного трупа слетела с плеч, и я смог остановиться.

Дальше пошло обычное добивание. Я искал зомби, находил, добивал. Без кукловода они потеряли в разумности, и перестали держаться вместе. А по одному они мне не противники.

Монах в окрестностях не наблюдался, впрочем, нашелся быстро. Он сидел на коленях перед головой суккубы, и причитал, обильно пуская сопли и слюни. Что там он делал, мне, в принципе, было понятно. Я сам чуть не свихнулся от ее дьявольского обаяния. А у этого совсем, видать, крыша поехала.

Я стоял, размышляя, пару минут. Потом, мне надоело и я пнул старика в бок.

— Уйди от меня, проклятый! Я хочу умереть! — уже более членораздельно прохрипел тот.

— Умрёшь. Все мы умрем. Только сначала расскажи что тут было.

— Я не буду. Все равно умирать. Я хочу уйти вслед за владычицей! — сказал старик, уже со злобой смотря на меня.

— Уйдешь. Но как только расскажешь, так и умрёшь. Я обещаю! А до этого будешь жить. Хоть вечность- я уже понял, в чем с ним можно торговаться.

— Ты обещаешь? — переспросил монах. Я кивнул головой, и вот тогда он рассказал.

Года три назад хоронили проезжего то-ли мага, то ли алхимика. Тот умер от странной болезни. С него живьем слезала кожа, и он с последних сил доехал на коне до ворот деревни, и там упал, не в силах двигаться и воя от боли. Его, конечно, в деревню не пустили, и никто к нему не вышел.

Так он выл два дня, а когда скончался, испуганные жители позвали монаха, живущего в часовне у кладбища. Они не хотели прикасаться к этому страшному трупу, и позвали человека, который им отказать никак не мог, по причине того, что провожать в последний путь- его обязанность. Монах перекатил труп на дерюгу, и поволок в сторону кладбища. Лошадь тогда уже сбежала, ибо пускать её в деревню тоже побоялись, не смотря на её высокую стоимость. Пока монах тащил труп, крестьяне в дальнем углу погоста вырыли яму поглубже, и уже на подходе, показали монаху куда тащить. Потом ушли.