Снисхождение. Том третий - [3]

Последняя задача на сегодня была менее приятная, но мне хотелось закрыть этот вопрос здесь и сейчас. Потом у меня на него просто могло не оказаться времени. Впереди глобальные мероприятия — взлом пятой печати, а также то, что за этим могло последовать. Плюс — заварушка на Западе. В общем — старые долги надо закрыть до того, а не после. Особенно перед Седой Ведьмой.

«Мое почтение.

Я получил ваше приглашение и, по традиции, рад на него откликнуться. Видят боги, мне всегда приятно бывать у вас в гостях. Как насчет прямо сейчас? Не найдется на меня минутки?

Хейген»

Два ответа пришли почти моментально и одновременно.

Первым я прочел письмо от Реввара. Ушлый гном сообщил, что готов взять всю партию проклятых доспехов, при условии, что ему будет предоставлена скидка процентов эдак в пятнадцать. Но перед этим он хотел бы глянуть товар лично.

Подумав, я написал ему что завтра, часиков в шесть я жду его в Селгаре, у заведения Кривого Ибрагима.

Все-таки не люблю торговать тем, чему цену не знаю. Надо Костику звякнуть и спросить, почем нынче подобная броня продается. Ну, хотя бы в первом приближении. А там и о скидке говорить можно будет.

Но жадничать особо не буду. Судьба не любит тех, кто пытается чрезмерно нажиться на ее дарах. Эта груда проклятого железа досталась мне случайно, как некий бонус от высших сил, и относиться к данному заработку надо немного пофигистично. Упали деньги с неба — и слава богам.

Седая Ведьма ответила лаконично, все ее письмо состояло из одного слова «Жду».

Вот и трактуй это послание как хочешь. То ли она извелась все, мол, жду — не могу, то ли это вовсе приказ. Первое, конечно, маловероятно, а вот второе, скорее всего, чистая правда. Помню я ее лицо тогда, в долине Карби, когда над полем брани встал непроницаемый купол.

Вот не любит Седая Ведьма проигрывать. Уметь умеет, это уж наверняка, но не любит. Успешность — дело такое, к ней привыкаешь как к наркотику. И когда тебя жизнь после сотен побед вдруг окунает рожей в жирную склизкую грязь, с этим смириться очень трудно. Вроде как уже привык, к тому, что ты почти небожитель, что любое твое слово и дело превращаются в золото или успех, что весь свет в курсе того, что именно ты любимчик судьбы. И тут — на тебе. Обочина, колдобина, мокрая и холодная лужа. Да еще и на виду у всех, что совсем уж скверно. Это за делами неудачников никто не следит, кому они нужны? С ними все ясно. А вот за теми, кто на вершине, кто обласкан удачей, наблюдают все. Кто-то для того, чтобы в нужный момент ударить ножом в бок, кто-то для того, чтобы просто позлобствовать, глядя на то, как вчерашний кумир кубарем катится к подножью. Вторых всегда больше чем первых, но сути это не меняет.

А самое страшное — после вершины невозможно заставить себя жить там, внизу, со всеми. И как все. Не получится голову перестроить.

Потому в дни Великой Депрессии в Штатах и летели директора банков из окон небоскребов, как осенние листья. Дело было не боязни наказания, мафии или чего-то подобного. Просто не мыслили они себе жизни в маленьком домике на остатки былого состояния. После Большого мира Маленький нестерпим, в нем нет заискивания заинтересованных в тебе людей, покладистых кинозвезд и беззаботного куража. А главное — нет осознания того, что именно от тебя зависят судьбы людей. Нет иллюзии того, что ты бог.

Да и сейчас бывшие топ-менеджеры, отработавшие свой ресурс и выброшенные за двери «оптимизирующихся» компаний, пьют «по-черному» на остатки своих «парашютов». А что им еще остается делать? Только бухать. Жизнь оказалась неудачно размещенной инвестицией, вот какая штука. Казалось — вот она, настоящая стабильность. Всегда будет офис в Москва-Сити, кресло в просторном кабинете, белая доска с скрипучим фломастером, бонусы, визитки с золотым теснением. Завтрашний день должен был быть похожим на вчерашний. Да и на послезавтрашний тоже.

Не сложилось. Все кончилось внезапно. И оказалось, что обычная жизнь, так которую за эти годы успешное поколение «нулевых» подзабыло, никуда не делась. Вот только они выпасть из нее выпали, а снова войти — не слишком получается.

Вот и сидят они в барах, хмурые, с двухдневной щетиной и потухшим взглядом. Ничего им неинтересно, ничего им не надо, а в качестве собеседников они предпочитают таких же отставников, безошибочно определяя друг друга по взгляду и запаху бывшего успеха. Теперь от всего мира им остались только эти пространные беседы под посредственный виски, весь смысл которых сводится к тому, что «всю жизнь положил на эту компанию» и «что у них теперь, без меня, будет? Да ничего! Ни-че-го!». А еще рассказывают о том, что вот-вот-вот придет предложение от куда более перспективного работодателя, причем делают они это так часто, что даже сами начинают в это верить. И именно в этом таится самая жуть. Когда ты думаешь, что кому-то нужен, но сам при этом даже задницу от стула не хочешь оторвать, то ничего хорошего с тобой не случится. Ничто что-то не порождает.

И это я не упоминаю о бывших чиновниках, тех что «средней руки» и выше, там все еще интересней. Там так людей на ностальгической волне штормит! Там ведь не только деньги потеряны, там еще и власть из рук ускользнула. Без денег прожить можно, а без ощущения того, что ты повелитель судеб — ох, как трудно.