Снимем, товарищи, шапки! - [23]

Командный пункт находился в лесу, километрах в десяти к западу от города. Здесь штарм простоял два первых дня войны. Лес был колючий, сосна и ель непролазной стеной окружали пункт. Несколько дальше к востоку кудрявился дуб, заплеталась береза, ольха и осина выходили на опушку, и уже по самой опушке бежал легкий пояс из орешника и диких яблонь. Под вечер двадцать третьего Наркевич был на пункте, когда в лесу появился пыльный и потный пограничный генерал. «Здравствуйте!» – «Здравствуйте!» – «Откуда?» – «Из Гродно». – «Что там?»

Но генерал больше шести километров прошагал пешком.

– П-пить! – прохрипел он, дико вращая красными глазами, и остыл только над третьей кружкой.

Вопросы посыпались.

– Карбышев в Гродно? – спросил Наркевич.

– Вчера вечером был. Уж не знаю, уехал в Мосты или нет. А говорил, что сюда к вам собирается…

– Отлично, – сказал командующий армией, высовывая из палатки грузное тело, быстро оглядывая гостя и сейчас же опять исчезая в палатке.

Тр-р-рах! Тр-р-рах! – командующий зажмурил глаза и качнул головой. «Жену с ребенком отправил. Стажеров-академиков – тоже. А Карбышев…»

– Только беречь Карбышевых надо, – сказал он.

Мысль его снова повернулась на главное. Как для него, так и для члена Военного Совета армии – они были вдвоем в палатке, – главное сейчас заключалось в том, чтобы правильно понять происходящее на фронте и принять соответствующее решение. Первое было легче второго. Они понимали: противник хочет охватить с обеих сторон все три советские армии, заслоняющие московское направление, потом выйти им в тыл, замкнуть кольцо у Барановичей и… Приказ об отходе лежал перед ними. Оставалось его подписать.

– Надо уметь принимать большие решения! – сказал член Военного Совета и взял в руку перо, но сейчас же бросил, словно обжегшись.

– Нет, не могу!

Заслышав снаружи шум, командующий высунулся из палатки. Ловко крутясь между шалашами и землянками, с треском ломая еловые сучья и дрыгая на змеистых сосновых корнях, из лесу выскочила разбитая полуторатонка. В кузове, держась за борт, стоял окруженный солдатами маленький темнолицый человек, собираясь прыгнуть наземь. Наркевич протягивал ему руку…

Карбышев заговорил быстро и решительно:

– Мое мнение? Раз мы отходим – значит не все потеряно. Стратегическая цель гитлеровцев – первым же ударом уничтожить наши войска. Им надо, чтобы мы из пограничной полосы и выбраться не смогли. А мы отходим. Мое мнение? Отходить с боями…

И вот – приказ подписан. Отданы приказания об отходе. Корпуса и дивизии подтвердили их получение. Стемнело. Командный пункт штарма поднялся и двинулся на восток, к железнодорожной станции Елита, возле которой уже было выбрано и подготовлено для него в лесу подходящее место.

* * *

Тр-р-рах! Тр-р-рах! Лес вздрагивает, как испуганный зверь, и глухо стонет, отзываясь на грохот разрывов и на звонкие человеческие голоса. Разрывы бомб не так уж близки, а крики людей – рядом. «Что случилось?» – «Убит»… Убит был генерал пограничных войск, приехавший вчера из Гродно.

– Дмитрий Михайлович, – сказал командующий, – знаете что? Ей-богу… кольцо не нынче-завтра замкнется. Берите машину и охрану. Поезжайте в Москву…

Мимо пронесли генерала-пограничника. Карбышев отдал покойному честь, и, когда заговорил, лицо его было задумчиво и серьезно.

– Товарищ командующий! Срок моей командировки в здешний округ не истек. Ехать в Москву до его истечения только потому, что началась война, – зачем же?

В Гродненском укрепленном районе мне мало удалось сделать, но это – не моя вина. Выжимайте из меня любую помощь. Согласны?

– Согласен, – подтвердил генерал.

* * *

Штаб армии передавал войскам, что он перемещается в северо-восточном направлении. Туда же двигались и корпуса и дивизии ночными переходами и преимущественно колонными путями. Со штабом армии шли несколько стрелковых батальонов – мирополовский в их числе, – разведка и автообоз с горючим, боеприпасами и продовольствием. При колонне было два танка. В одном из них ехал командующий…

Двадцать пятого можно было уже без ошибки сказать, что кольцо у Барановичей сомкнулось. Гитлеровцы наступали на левый фланг армии двумя корпусами, а левый фланг состоял из двух дивизий. Ожесточенные бои не затихали там ни на час, постоянно переходя в контратаки. И Карбышев почти не показывался на командных пунктах штарма – не покидал дивизий.

В тылу армии высадились неприятельские десанты. Люди со значком зеленого черта на рукаве – гитлеровские парашютисты – замелькали кое-где на дорогах и полях. Командующий отправил в тыл два батальона, приказав освободить пути. С батальоном Мирополова пошел Карбышев. В первой же деревне, через которую проходил отряд, выяснилось, где группируется неприятель. На перекрестке проселка и старой дороги командир отряда остановился и приказал устраивать командный пункт. Рота автоматчиков залегла на опушке леса, под елками, где до того спокойно и уединенно сидели одни лишь красные рыжики. Саперный взвод расчистил перед лесом площадку. Телефонисты поставили аппараты и протянули провод в батальоны. Установили даже стереотрубу, и дежурный по пункту открыл журнал наблюдения. Все – как надо. Но дальше пошло иначе.