Снежок в аду - [2]

* * *

Я наверняка нашел бы свою смерть. Когда меня наконец хватились, предпринимать что-либо было уже поздно. Но меня спасли скотнодворцы — нет, не сами ученые, которые проводили нелегальные эксперименты, а горстка их, скажем так, «младших сотрудников», которые при звуках стрельбы бросились назад в дом — проверить, не будет ли безопаснее выбраться из здания через другое крыло.

Я очнулся с жуткой головной болью и резью в глазах, кашляя из последних сил. Минуты две мне казалось, что мои ошпаренные легкие разучились извлекать кислород из теплого продымленного воздуха — но это, к счастью, мне всего лишь почудилось на почве шока.

Диким усилием воли я разлепил слезящиеся глаза, обнаружил, что все равно ничего не вижу вследствие темноты и, крепко зажмурившись, понадеялся, что боль когда-нибудь пройдет.

Кто-то, приподняв мне голову, поднес к губам чашку с водой. Я умудрился сделать несколько глотков и не стал возражать, когда женский голос произнес: «С ним все нормально».

Пока я лежал, собираясь с мыслями, другой женский голос возвестил:

— Дело плохо. Там не выйти. Огонь вытягивает воздух наверх; правда, свежий воздух поступает через туннель, что идет к старому леднику, но через решетку не пролезть. Замки заржавели — и немудрено, решетку полвека не отпирали.

— В ящике с инструментами есть ножовка, — вмешался мужской голос. — Если начать сейчас же…

— Эд, они стреляли. Стреляли, — процедила вторая женщина. — Они хотят нас истребить — Брэдби так и говорил нам. Они не хотят даже ни о чем спрашивать — а тем более выслушивать ответы. Мы нужны им только мертвыми… Ну хорошо, допустим, добрались мы до озера — нас и там наверняка поджидают. Ноль шансов.

— Послушай-ка, Аль, неужели шансы появятся, если мы останемся здесь? — отозвался Эд. — Допустим, дом будет полыхать еще целые сутки — все равно они придут копаться на пепелище. И в лесу часовых оставят, и развалины оцепят со всех сторон. Нет, вся надежда на туннель. Лишь бы добраться до Брайтона, а там затеряемся в толпе. Оттуда — в Лондон… Аль, мы сможем сойти за них, я уверен. Мы скроемся.

Я хотел было сказать им, что никто не собирается их истреблять, что все у них будет нормально, если они пересидят здесь пожар, а затем поднимутся наверх и сдадутся, но знал: мне не поверят. Что вызвало у них эту манию преследования? И почему гэвээровцы открыли огонь?

— Эд прав, — заявила женщина, которая меня поила. — Если ледник у них тоже под прицелом, нам конец — но когда пламя погаснет, ни одним из верхних выходов мы все равно воспользоваться не сможем. Нужно взяться за решетки. Но пусть кто-нибудь один приглядит за этим господином: он скоро оправится.

— Надо было оставить его там, где валялся, — с горечью протянул Эд. — В качестве заложника он бесполезен.

— В качестве трупа он еще бесполезнее, — приструнила Эда женщина, чьего имени я не знал. — Это будет предлог объявить нас «убийцами». Оправдание этнической чистки.

«Этническая чистка»?! Господи, какой лапши навешал им на уши Брэдби? И кто они сами такие, черт возьми? Мой мозг услужливо подсунул мне самый очевидный ответ, но я упрямо отбросил его. Все-таки я ученый, а не какой-нибудь обыватель, верящий городским байкам.

— С ним были и другие. Мы же не знаем, все ли из них выбрались наружу, — заметила Аль.

— Насчет других — не знаем, — согласилась вторая женщина, — но по поводу его… Покинь мы его там, где он упал, это было бы убийство.

— Самоубийство, — поправил Эд. — Но Кэт права. Они назвали бы это убийством. Надо же им как-то оправдать расстрел.

Я вновь кашлянул: частично потому, что не мог сдержаться, частично — в напоминание, что у меня тоже есть право голоса, хотя я пока и не владею им настолько, чтобы высказаться.

— Аль, останься-ка с ним, — распорядился Эд. — Если он начнет возникать, ударь его вот этим.

На данном этапе я мог лишь гадать, что подразумевается под «этим» (и лишь спустя какое-то время опознал в пресловутом предмете топор), но о какой-либо агрессии все равно не помышлял. Мне было недосуг: я старался окончательно убедить себя, что не до смерти надышался ядовитыми газами и что мои обожженные легкие в ближайшее время не откажут вконец. Я услышал, как топают по каменному полу, удаляясь, две пары ног, и, приказав себе расслабиться, принялся постепенно собираться с силами.

Наконец мне до такой степени полегчало, что я вознегодовал. Чувство благодарности хранившей меня судьбе сменилось злостью на тех, по чьей милости я оказался на волосок от смерти. Нет, какие же мерзавцы эти ученые-маньяки: чисто из вредности устроить пожар! Я и мне подобные — то есть законопослушные генетики — в сотрудничестве с Министерством внутренних дел разработали скрупулезные законы, однозначно квалифицирующие деяния авантюристов от нации как противоправные, но этим тщеславным индюкам закон не писан! Мало того, они, вероятно, решили так: раз мы не санкционируем их исследования, то и результатов нам не видать. Если уж садиться в тюрьму, то и все свои добытые тяжким трудом знания унести с собой в голове, — рассудили они, наверное, — и горе всякому, кто встанет на их пути.