Снежный ангел - [51]

Я-то думала, все слезы давно выплаканы, и вдруг оказалось, что я реву, вцепившись в Макса, как маленькая. Он протянул руку к Лили, и та втиснулась между нами. Так мы и стояли, то ли плакали, то ли смеялись. Наконец Макс в последний раз обнял меня и отступил.

– У меня, видишь ли, во Флагстаффе сестра. Она тебя ждет. Но совсем необязательно останавливаться у нее. Не хочешь, можешь вообще не ездить. Деньги спокойно переведем в другой банк. А захочешь – Меридит живет на ранчо, сразу за городом. Красота там! И тепло. Она будет рада, если вы поживете у нее, пока не встанете на ноги.

Я взглянула на Лили, мол, что скажешь?

– Аризона! – воскликнула она. – Круто! А у Кети там бабушка живет, и Кети мне говорила, что там апельсины прямо на ветках растут! И пахнет везде апельсинами! Правда, пахнет?

– Весь штат провонял апельсинами, – заверил ее Макс. – У Меридит и своих апельсинов полно. И лимонов. И еще всякой всячины.

Лили не раздумывала ни секунды. Она умоляюще посмотрела на меня.

– Решено! – Мне стало весело. – Едем в Аризону.

– Вот и славно. – Макс потрепал Лили по щеке. – Не придется ждать до лета, чтобы обновить твое платье.

– Но мы же даже не начали его шить, – удивилась Лили.

– Думаю, у вас с мамой будет достаточно времени, чтобы сшить что-нибудь очень красивое.

Мы до отказа забили заднее сиденье и багажник коробками Макса. Какое странное ощущение – всего минуту назад я считала, что оставляю позади все знакомое и любимое. А сейчас? Наше изгнание обернулось приключением. Мы забирали с собой жизнь. Удивительную жизнь, полную смысла и будущего. Полную надежд.

Расставания, увы, все это не облегчило. После бесчисленных объятий и напутствий Макс в конце концов выгнал нас с Лили из ателье. Нехотя я забралась в джип. Макс просунул голову в окно, поцеловал меня в щеку. Ну вот и все. Можно трогаться. Нет, еще что-то… Порывшись в кармане, Макс извлек клочок бумаги, протянул мне:

– И последнее. Вот, держи.

«Чем еще можно меня одарить?» – гадала я, разворачивая бумажный квадратик. Воображение иссякло… Ох! Он приберег напоследок самое лучшее.

– Я никогда не хотел занимать место твоего отца, Рэйчел. Наоборот, надеялся, что с моей помощью Господь приведет тебя к нему.

Я смотрела на адрес. Это же меньше часа езды от Эвертона. Пансионат «Золотой фонд».

До папы было рукой подать.

* * *

Милое здание. Кипенно-белое, с изящной темной отделкой и широким крыльцом, придававшим дому вид колониальной усадьбы. Проехав по круговой дорожке, я встала на свободное место поближе к входу. Сугробы росли буквально на глазах, я уже переживала, как бы нас не завалило. Что ж, свидание, стало быть, будет коротким. Да, коротким и нежным. Ничего не поделаешь. Но ведь я буду рядом с ним! Даже потрогать смогу. А отпустить смогу ли?

– Даже не знаю, чего ждать, – сказала я, выключая двигатель. – Я отца лет десять не видела. Может, он болен или не в себе… – Я попыталась представить папу дряхлым стариком. Образ расплывался. – Тебе, наверное, лучше подождать в приемной.

Лили сердито зыркнула на меня:

– Я же об этом мечтала, ты что, забыла? Я иду знакомиться с дедушкой.

– Ума не приложу, зачем тебе это надо? Чего ты так переживаешь? Если бы тебе с рождения рассказывали про него всякие добрые истории, тогда еще понимаю. А так…

Выражение ее лица заставило меня замолчать.

– Мам, да ведь все твои истории про него – добрые. Как ты не понимаешь? Он так старался. Когда зашивал тебе платье, когда печенье покупал, когда играл в снегу… – Лили тронула меня за руку. – У него не всегда получалось, но раз он пытался, значит, очень-очень любил тебя.

Что на это ответить? Я никогда всерьез не задумывалась, но ведь папа действительно заботился обо мне. Однажды купил книжку «Как заплетать косы» и попробовал заплести мне французскую косичку. Это с его-то лапищами. Кончилось все такими колтунами, что пришлось вылить на меня полпузырька бальзама для расчесывания. А когда я попросила его купить мне подводку для глаз? Он притащил из парфюмерии пять разных карандашей – разных марок и разного цвета. Ошибиться боялся. А как-то принес котенка, чтобы мне было веселее. Котенок сбежал, и папа ночью несколько часов кряду бродил по улице с фонарем и звал шепотом: «Кис-кис-кис-кис».

Я рассказывала Лили о тоскливых вечерах и несостоявшихся разговорах, но ведь отец пропадал на стройке ради меня. Не отдохнув как следует, с измученной душой, он каждый день поднимался на рассвете и отправлялся на работу, приносившую весьма скромный заработок. Я так часто сетовала на тяжелое детство, но, если разобраться, я ведь ни в чем не нуждалась. Папа заботился об этом.

Неужели я все истолковала превратно? Или это юность и оптимизм Лили раскрашивали мое прошлое широкими розовыми мазками? Потолковать бы с моей мудрой дочерью более обстоятельно. Жаль, времени нет. Снег заметал ветровое стекло белыми хлопьями.

– Ну хорошо, пойдем вместе, – уступила я. – Только я пойду первой. Мне нужно побыть с ним наедине, прежде чем вас познакомить.

– Ладно, – кивнула Лили и протянула руку. Мы скрепили уговор рукопожатием.

Было всего семь часов, но пансионат уже затих. Благоговейная тишина лежала вокруг, словно местные обитатели, как дети, затаили дыхание в ожидании рождественского утра. Эхо наших шагов по плиткам вестибюля разорвало покров таинственного безмолвия.