— Я не шучу.
Она рывком отодвинулась и села.
— Это правда?
В ее голосе, ставшим резким, страха не было. Рука Маакорфа взметнулась и резким ударом по затылку повалила девушку ничком на пол. Зардановец перехватил ее руки, заломил за спину и придавил выгибающееся тело коленом. Лабирка пыталась сбросить его с себя, рыча от унижения и ненависти. Маакорф двумя рывками подтянул ее ближе к вороху одежды на полу и вытащил нож. Отпустив ей руки, он схватил ее за волосы и дернул голову назад. Он увидел вывернутый глаз, оскаленные зубы и окровавленную скулу. Лабирка с хрипом рвалась, одной рукой скребя по полу, другой бессильно царапая его колено.
— Ты убила моих братьев. Помнишь? — прошипел зардановец.
Губы лабирки беззвучно шевельнулись, потом глаз закрылся. Маакорф перерезал ей горло.
Разгоралось раннее утро. Прохожих на улице было мало. Никто не обращал на него внимания. Он стоял, засунув руки в карманы, смотрел вверх немигающим взглядом. Небо мерцало и засасывало. Торопиться было некуда. Война, война, будь она проклята! Промедли он сегодня на долю секунды, и эта девушка убила бы его самого. Три года она убивала его товарищей, пришила двух его братьев! Сам он воевал гораздо дольше, с самого начала. Все пять лет, от начала до конца. Впервые ему пришло в голову, что он убил в два раза больше врагов, чем она. Но ведь то была война!
Как же все-таки ее звали?! Он смотрел на небо, но видел только серые глаза, припорошенные пеплом усталости.
2000 г.
В первоначальном варианте опубликован в 2001 году в газете 'Сахалинский моряк'.
Доработано в 2010 г.
