Сначала женщины и дети - [81]

Пока репортер доставал блокнот и ручку, Редж обратил внимание на фотографии, которые были выставлены на консоли. С того места, где он сидел, было хорошо видно, что это снимки миссис Грейлинг, улыбающейся в камеру; на высоком воротничке ее блузки была приколота камея. Ему было так грустно видеть ее, на снимке она была настолько похожа на себя, что ему казалось, она находится с ними в гостиной. Во время крушения «Титаника» погибло многолюден, но она, без сомнения, была добрейшей среди них. Другой снимок запечатлел их с мистером Грейлингом свадьбу, и они были до неузнаваемости молоды на нем. В одном Редж был уверен: накануне, когда он подавал в гостиную бренди после ужина, фотографий тут не было. Их поставили сюда специально для репортера.

Для начала Карл задал несколько общих вопросов: «Как долго вы ходите в море, Джон? Почему вы решили работать на круизных лайнерах? Действительно ли „Титаник“ был так шикарен, как его описывают?»

Редж отвечал кратко:

— Семь лет. Я вырос у моря, и мне нравилось смотреть, как суда заходят в порт. Да, он был вершиной совершенства.

— Так вы подружились с Грейлингами, когда обслуживали их в ресторане первого класса?

Редж задумался. Он не мог сказать, что мистер Грейлинг был его другом.

— В прошлом году на средиземноморском круизе я познакомился с миссис Грейлинг. Она была очень добра ко мне.

Карл быстро перешел к событиям последней ночи и, так как Редж продолжал давать краткие ответы, начал формулировать наводящие вопросы:

— Готов поклясться, вы пришли в ужас, когда поняли, что судно вот-вот утонет. Должно быть, вы с ума сходили от тревоги.

Редж согласился с ним, и Карл это записал. Он использовал скоропись, чтобы не отставать от разговора. Редж со своего кресла видел неразборчивые каракули в репортерском блокноте.

— Люди суетились на шлюпочной палубе, но никто не мог сказать вам, что надо делать?

— Так и было.

— Полагаю, вы помогали пассажирам садиться в шлюпки? — Редж кивнул. — Но многие женщины отказывались оставлять своих мужей? — Он снова кивнул. — Выдумаете, из-за этого миссис Грейлинг покинула шлюпку, в которую ей помог сесть мистер Грейлинг? Она хотела разыскать его, чтобы убедиться, что он в безопасности?

— Я точно не знаю. Она была бесконечно добрым человеком и всегда заботилась о других.

— Может быть, миссис Грейлинг уступила место кому-то, кто нуждался в нем больше, чем она? Например, беременной женщине или кому-то с маленьким ребенком?

— Думаю, это возможно, — неуверенно согласился Редж.

Карл это записал.

— Теперь расскажите, как вы сами спаслись, Джон. Вы плыли на перевернутой складной лодке, не так ли? Как это было?

— Очень тяжело. Я думал, мы не выживем.

— Говорят, вы пострадали. У вас ступни были в крови.

— Да, я их отморозил. Но теперь они зажили.

— Но если бы вы пробыли в воде еще какое-то время, у вас потом могла начаться гангрена, и тогда вы потеряли бы ноги. Вам повезло остаться в живых.

Слезы подступили к глазам Реджа, и он постарался их сдержать. Карл в это время записывал.

— Да, мне повезло.

— Я полагаю, вы благодарны мистеру Грейлингу за то, что он взял вас на работу и обеспечил жильем?

— Я решил не возвращался обратно в море, — объяснил Редж. — Я не мог этого вынести.

— Меня это не удивляет, — сказал Карл, затем, оторвавшись от своих записей, посмотрел на Реджа и улыбнулся: — Чудесно. Это все, что мне от вас нужно.

Редж удивился, ему показалось, что он едва открывал рот.

— Когда выйдет статья?

— Трудно сказать, это зависит от других материалов. Но я напишу ее сегодня, так что она может появиться завтра или послезавтра. Большое спасибо. — Карл отложил свой блокнот и ручку и внимательно посмотрел на Реджа: — Не для протокола, вы в порядке? Я общался со многими жертвами крушения, они находятся в состоянии полного раздрая. Там ведь такое творилось!

— Да, это так, — ответил Редж. — Но я в порядке. Стараюсь все время себя чем-нибудь занимать.

— У вас есть родственники в Нью-Йорке? Или друзья?

— Пока нет, — покачал головой Редж.

— Ну, не унывайте. Берегите себя.

Они поднялись, пожали друг другу руки, и Карл заторопился на следующую встречу.

— Ну, какой он? Что ты ему сказал? Про нас говорили? — пожелала знать Молли, как только Редж вошел на кухню. Но тот не был расположен ничего обсуждать.

— Прочитаешь в статье, она выйдет через день-два.

В тот вечер, когда они после ужина сидели на ступеньках, он спросил Молли, не она ли поставила фотографии миссис Грейлинг в гостиной.

— Я видела их, — ответила Молли. — Но это не я их туда поставила. И сейчас их уже убрали. Я так понимаю: он хотел, чтобы их заметил репортер. — Они оба понимали, о ком говорит Молли.

— Довольно странно, что в доме нет никаких следов миссис Грейлинг. Ни женских пальто, ни уличной обуви в гардеробе, ничего такого, что обычно говорит о присутствии дамы.

Молли оглянулась, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает.

— Как только мистер Грейлинг вернулся, он велел нам собрать все ее вещи. Их сложили в ее спальне и в будуаре наверху, и он всё запер, — произнесла она.

— Мне странно, что он не носит по ней траур. У нас в Англии мужья соблюдают траур по жене по меньшей мере год. Они носят черную повязку на рукаве и сидят дома, а он ходит в рестораны и почти каждый вечер развлекается с мисс Гамильтон.