Сначала женщины и дети - [73]

Она представляла себе их и продолжала свою работу.

Глава 45

Получив предложение от мистера Грейлинга, Редж всю ночь размышлял, как ему поступить. С какой это стати тот предлагал ему работу? Неужели потому, что сочувствовал товарищу по несчастью, выжившему после крушения? Или он хотел купить молчание Реджа? Не успела его жена погибнуть, а он уже крутил роман и теперь просто не хотел, чтобы Редж болтал об этом. Крутил-то он его еще до ее смерти. Может, Грейлинг хотел держать его в поле зрения? Как гласила пословица: держи друзей близко от себя, а врагов — еще ближе.

С первой же минуты их встречи на «Титанике» у Реджа сложилось стойко-неприязненное отношение к мистеру Грейлингу. Он не хотел быть в долгу перед таким человеком, получать от него еду, кров и деньги. Но все же решил, что сходит к нему домой в воскресенье. Лучше пойти, а то, не дай бог, мистер Грейлинг нажалуется на него в ресторане. При желании он может добиться увольнения Реджа одним телефонным звонком.

— Ты когда-нибудь работал в прислуге? — спросил он Тони на следующее утро по дороге на работу.

— Работал, недолго.

— Насколько это отличается от ресторанного обслуживания?

— Зависит от хозяина, но, вообще-то, отличается довольно сильно. В ресторане, по крайней мере, вечером ты возвращаешься к себе. Но если ты устраиваешься с проживанием, ты все время на работе. Тебя могут вызвать в любое время дня и ночи. — Он с подозрением посмотрел на Реджа. — А что? Ты же не собираешься сменить работу?

— Мне сделали предложение, — признался Редж. — Деньги очень хорошие, так что я раздумываю.

— Да, но стать прислугой… — Тони потянул последнее слово, демонстрируя свое пренебрежение. — Если хочешь знать мое мнение, это всего лишь в одном шаге от рабства. От кого предложение?

— От человека, с которым познакомился на «Титанике». От мистера Грейлинга. У него дом на Мэдисон-авеню. Это достойный адрес?

— Ты что, смеешься? Джордж Грейлинг, тот, который спасся сам и позволил утонуть жене? Какой подлец! Ты не должен туда ходить, Джон. Он даже не входит в «Список четырехсот», так что ты не встретишься у него с самыми лучшими людьми. Ну да, дом у него большой, но там как в мавзолее.

— Я пообещал ему, что зайду в воскресенье, так что лучше мне пойти. Но спасибо тебе за совет.

Редж почти окончательно решил отказаться от предложения, но в субботу вечером к задней двери ресторана пришел представитель профсоюза, чтобы провести беседу с официантами.

— Эти бездельники ничего не хотят слушать, — заявил он, имея в виду руководство ресторанов. — У них наготове целые поезда с неграми. Нам предстоит долгая борьба. Эти боссы сами не работают, а только хотят нам зарплату урезать. Мы сможем их победить, только если будем держаться вместе. Вы с нами?

— Да! Точняк! — Официанты из «Шерри» бурно выражали свои эмоции.

Редж весь сжался, нервы напряглись. Он читал в газетах о недавней забастовке на фабрике, где была убита женщина. На этих забастовках страсти разгорались не на шутку, и Редж предпочитал держаться от этого подальше. В конце концов, он был нелегальным эмигрантом. Устроился на работу мошенническим путем. А вдруг его арестуют, когда он будет стоять в пикете со своими товарищами? Его сначала посадят в тюрьму, а потом вышлют из страны.

Редж незаметно удалился в туалет и заперся там в кабинке. Он сел на унитаз, согнувшись пополам и обхватив колени. Он обливался потом и едва мог дышать, сердце стучало. Что еще хуже, у него защемило в груди, и он опасался, что сейчас у него случится инфаркт. «Что мне делать? Что мне делать?» — думал он. Взяв имя Джона на «Карпатии», он вступил на путь, с которого теперь не сойти. Он всего лишь хотел обрести покой и скопить денег, и постепенно он бы пришел в себя и начал новую, лучшую жизнь. Забастовка ставила все это под угрозу. Альтернативой была служба у Грейлинга, но она еще больше пугала его.

— Ты там, Джон? — Тони постучал в кабинку. — Пора приступать к работе. Мистер Тимоти тебя ищет.

Редж осторожно встал и открыл дверь.

— Господи! Ты не заболел? Выглядишь ужасно. Хочешь, я скажу Тимоти, что ты не можешь сегодня работать?

— Я справлюсь. Мне надо умыться. Скажи ему, я сейчас подойду.

Редж сполоснул холодной водой лицо и шею. Он чувствовал, как постепенно унимается сердцебиение и проходит сильная боль в груди, но все же слабость одолевала. Он был сам не свой. Кое-как доработал смену и поспешил домой, не дожидаясь Тони. Он должен побыть один. Ну почему они не оставят его в покое?

На следующее утро он отправился в Верхний Ист-Сайд. Он шагал по Мэдисон-авеню, пока не дошел до дома мистера Грейлинга. Так как он явился на час раньше назначенного времени, то перешел на другую сторону улицы и сел на скамейку. Дом был приземистым, коричневого цвета, трехэтажный и обвитый плющом. На крыльцо с колоннами и двойной дверью вели с полдюжины ступеней. Дом стоял на углу, и Редж насчитал три окна в ширину и три — в высоту. Должно быть, в нем были десятки комнат. На первом этаже окна закрыты ставнями, но выше он заметил движение внутри помещений.

Без пяти три Редж устало поднялся и направился в обход к заднему входу, там он позвонил в дверь. Ему открыл высокий худощавый мужчина в поварском колпаке.