Сначала забудь ее - [4]

С большим трудом он смог оторваться от соблазнительных округлостей, отметив про себя, что на фото все было именно так. Однако вживую грудь выглядела совсем натуральной. Кроме того, девушка более фигуристая, чем на фото или видео. Может, располнела после родов? Простая одежда тоже стала для него сюрпризом, хотя, конечно, она дома и не ждала посетителей. Возможно, одевается менее кричаще в доме пожилых родителей. На самом деле сейчас она выглядела здоровой и молодой.

Интересно, кто такая Джемайма Барбер? Лучиано удивился, почему вообще задумался о ней, ведь ему известно все, что необходимо знать. Она лгунья, воровка и проститука. Продает свое тело так же легко, как планировала продать сына.

Джемайма чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом Лучиано, ощущая, как пылают щеки, и старалась не смотреть на него.

– Чем могу помочь?

– Мы здесь, чтобы обсудить будущее ребенка, – выступил вперед Чарльз Беннетт.

При этих словах сердце Джемаймы ушло в пятки, голова закружилась, перед глазами заплясали черные мушки. Она невольно перевела вопросительный взгляд на Лучиано. И тут все встало на свои места. Она поняла, на кого так сильно похож Никки. Вылитый Лучиано Витале. Те же черные волосы, прямой аристократичный нос, высокие скулы, брови вразлет, глубоко посаженные карие глаза с рыжими вкраплениями, правда, у Лучиано глаза суровые и жестокие, а у Никки – милые и наивные. Тут же в ее голове всплыли замечания Джули об отце Никки: «Если бы встретился со мной, он бы захотел меня. Все мужчины этого хотят. А он тот человек, за которого я бы охотно вышла замуж: богатый, красивый и невероятно успешный. Я бы стала для него идеальной женой».

«Возможно, Лучиано не сильно впечатлен, встретив вместо стройной, одетой по моде Джули полненькую простенькую сестру-близнеца, – думала Джемайма. – Может, поэтому смотрит на меня так пристально».

Насколько было известно Джемайме, он не просто не знал про сестру, но даже не встречался с Джули лично, не говоря уже о том, что она украла паспорт сестры и выдавала себя за нее. Скорее всего, он не в курсе, что сестра умерла. А если бы знал, предоставил бы адвокату первое слово. Смерть Джули меняет все.

Джемайма содрогнулась от этих выводов. Как биологическая мать Никки, Джули имела права на ребенка, несмотря на то что их можно было оспорить в суде. Как тетя Никки, Джемайма не имела на него никаких прав. Дело запутывало то, что Джули указала имя сестры и его записали в свидетельстве о рождении. Конечно, когда-нибудь правда выйдет наружу, и начнутся разбирательства. А пока это дает больше прав на ребенка.

Джемайма решила, что сейчас она будет отстаивать Никки, и скрестилась взглядом, полным эмоций, с холодным, гневным взглядом Лучиано. Отец Никки был явно зол и скор на выводы. Он пришел не в лучшем расположении духа. А чего она ожидала? Джули родила ему сына и сбежала с ним, оставив отцу бессовестную записку с требованием денег.

Джемайма гордо вскинула подбородок, будто ей и дела нет до того, как испытующе смотрит на нее Лучиано, и обратила внимание на адвоката. От напряжения в животе происходило что-то невероятное, связки не слушались, из-за чего голос звучал как-то неестественно. Надо было взять себя в руки, и как можно скорее, неизвестно, что могло произойти дальше, а ради Никки она должна успеть отреагировать правильно, что бы ни случилось.

Если признается в том, кто она на самом деле, племянника могут тут же забрать. При одной мысли об этом сердце Джемаймы разрывалось. И только по этой причине она будет лгать, притворяться. Даже если это противоречит ее принципам.

Лучиано вел себя тихо и осторожно, сосредоточившись на странном поведении особы, представшей в качестве матери его ребенка. Обычно женщины не вскидывали подбородок перед ним и не игнорировали его, надеясь получить хоть каплю его внимания. Улыбались ему, флиртовали, посматривали кокетливо в надежде понравиться. Но никогда не относились к нему как к пустому месту. А Джемайма Барбер делала это весьма успешно.

– Я хочу, чтобы малышу сделали ДНК-тест. Я хочу знать, действительно ли ребенок мой, – заговорил Лучиано впервые после того, как они оказались в гостиной.

Он не переставал пристально смотреть на нее. Взгляд путешествовал по ее телу. У Джемаймы по коже побежали мурашки.

Она разразилась праведным возмущением:

– Как вы смеете!

Ее всю трясло от подобной наглости и, по сути, оскорбления памяти сестры. Лучиано спокойно улыбнулся:

– Я смею, да еще как. Конечно, нет сомнений, что ребенок мой.

– Обязательный ДНК-тест на отцовство был частью договора, который вы подписали, – вклинился адвокат. – К сожалению, вы покинули роддом до того, как его можно было сделать.

Упоминание о контракте, который Джули подписала от имени сестры, подействовал отрезвляюще. Гнев сменился чувством стыда. Джемайма собиралась лгать и притворяться, будто она – Джули, поэтому новые подробности проступков сестры ранили сильнее и сильнее, ведь в обычной жизни она была честной и прямолинейной, ненавидела ложь. Она с грустью заметила, что ее желание всеми правдами и неправдами остаться с Никки и заботиться о нем, привело на скользкую дорожку обмана. Стоило с самого начала рассказать правду, как бы неприятно или опасно это ни было. Лучиано – отец Никки. Может ли она просто отойти в сторону и позволить ему забрать ее племянника?