Сначала забудь ее - [20]

– Я не люди! Кроме того, я предположил, что ты привыкла получать подарки от мужчин.

– Да. Но это не значит, что так правильно. Раньше принимала, но это не значит, что я и сейчас так поступаю. Может, я решила измениться. – Джемайма медленно закипала.

– А может, я римский папа? – съязвил Лучиано.

– Жизнь с Никки изменила меня, заставила ценить то, что действительно важно.

– Уже через несколько часов после его рождения ты приняла решение о том, что важнее для тебя. Деньги. Забыла?

Джемайма вскинула подбородок.

– Однако это не значит, что я не могу изменить своего мнения. И я действительно изменилась. К твоему сведению, я стараюсь начать все с чистого листа.

Лучиано рассмеялся, холодно блеснув глазами.

– Ты шутишь, да?

– Нет. – Джемайма с горечью вспомнила, как покойная сестра не раз говорила об этом. – Наступает момент, когда человек меняется. Зачем бы ты мне стал отдавать всю эту одежду, бог мой?

– Ты не такая наивная.

Джемайма еще больше покраснела.

– Значит, очевидно, это подарок, намекающий на определенные ожидания. И если я не готова соответствовать этим ожиданиям, я не могу принять и подарок.

– Ты можешь соответствовать тому, чего я от тебя жду.

Его глаза уже мысленно раздевали ее, от этого Джемайму бросало то в дрожь, то в жар, между ног запульсировало, грудь тотчас налилась, соски напряглись и обрисовались под тонкой тканью футболки.

– Я здесь только на несколько недель ради твоего сына. Для него, а не для тебя.

Лучиано выругался.

– Я стараюсь быть честной, чтобы избежать недопонимания.

Лучиано медленно приближался к ней, плавно и грациозно, как ночной хищник. Что такая женщина, как она, знает о честности? Он еще раз выругался. Знает ли она вообще, что это такое?

Сейчас он был так близко, что она могла дотронуться до него. Сердце бешено заколотилось. Джемайма напряглась и выпрямила спину.

– Мне не нравится, как ты выражаешься.

– А мне не нравится, когда люди вокруг меня говорят ерунду или лгут. Ты говоришь, что не хочешь лгать мне, и уже это большая ложь.

Джемайма смотрела на него широко распахнутыми глазами.

– Ты всегда уверен в собственной привлекательности?

Он медленно начал расплетать ее косу.

– Я хочу увидеть твои волосы распущенными.

«Жизнь с чистого листа», – прокручивал он в голове. Неужели она действительно надеется впечатлить его такими словами? Как она может смотреть на него своими ледяными голубыми глазами и врать, врать в лицо? Бесстыдная глупая лгунья. Гнев снова разгорелся в его сердце. Он слишком хорошо знает, насколько бывает умна женская ложь.

– Ты слишком сильно тянешь волосы.

Лучиано запустил пальцы в ее светлую гриву и притянул к себе.

– Ты не должна мне лгать. Если бы ты знала, как я злюсь при этом, не стала бы так поступать.

Ее ноздри шумно втягивали его аромат, смесь дорогого одеколона с нотками лимона, чистого мужского тела и дорогого алкоголя. Это дурманило ее, внутри все переворачивалось.

– Через несколько недель я вернусь домой. Я здесь только для Никки.

– Лгунья. Мой сын тут совсем ни при чем. Ты приехала, чтобы быть со мной.

От удивления Джемайма вскинула брови.

– Лучиано, ты не слушаешь меня.

– Зачем слушать чушь?

Джемайма взглянула в его глаза цвета темного золота, которые заставляли трепетать ее естество. Он немного опустил голову. У девушки захватило дух, затвердели соски. Неожиданно он прижал ее к себе и впился в нее губами. Джемайма ощутила гнев и удовлетворение одновременно. Именно этого она хотела, просто жаждала, хотя и больше всего боялась.

Он поцеловал ее, и все вокруг просто перестало существовать, прежние мысли показались ничтожными. В своих мечтах об идеальном мужчине Джемайма представляла, как от одного его поцелуя рушится ее мир. Лучиано именно такой. Но он не для нее. Возможно, у нее нет достаточного опыта, но она не глупа и понимает, что секс для него как игра. Наиграется с ней без перспективы дальнейших отношений, а женщине нужно иметь жесткое сердце, чтобы играть наравне с мужчиной. Джемайма знала, что она не такая.

– Ты хочешь меня, – прохрипел Лучиано ей в лицо, обдавая запахом алкоголя.

От близости его стройного, мускулистого тела по спине Джемаймы пробежали мурашки. Даже сквозь одежду она чувствовала, что внутри он весь горит и готов любить ее прямо здесь. Она втайне тоже этого хочет, ее желания, удерживаемые сейчас, требуют свободы. Вкус его поцелуя все еще не остыл на ее губах. Каждая клеточка ее тела жаждала повторения, чтобы его язык снова погрузился в ее алчущий рот. Однако Джемайма изо всех сил подавляла желания, следуя своему решению соблюдать дистанцию. Она уперлась в Лучиано руками и попыталась немного отстранить от себя.

– Нет, только не так.

Он прав. Она еще никого так не хотела, как в данный момент Лучиано Витале. Отстраниться сейчас было физически больно. Тело требовало близости. Джемайма сбросила босоножки и стала гораздо ниже. От неожиданности Лучиано отпустил ее. Она тут же бросилась к двери, испуганная, будто за ней гналась свора собак. Золушка, убегающая с бала.

Разъяренный неудачей, Лучиано налил себе еще стакан бренди. Женщины никогда не отказывали ему, уж тем более не убегали. Он не понимал, почему она так поступила, и это раздражало. Какую цель она преследует, распаляя его?