Сначала забудь ее - [16]

– Мистер Витале ведет себя ответственно, – заметил ее отец, – однако я никогда не одобрю его соглашения с Джули о суррогатном материнстве. Это было необдуманное решение, а она – самым худшим вариантом.

– Да, но не забывайте, он был уверен, что выбрал не Джули, а Джемайму, – напомнила Элли.

– Это верно, – согласился отец. – Я думаю, надо подождать, пока дочь подарит нам своих внуков, о которых можно было бы заботиться, – обратился он к жене.

Джемайма побледнела, понимая, какой будет шок для родителей, если они узнают, что произошло между ней и Лучиано.

В тот же день к ней наведался Чарльз Беннетт и ознакомил с соглашением о неразглашении. Растолковал каждый пункт, а его коллега сообщил, что при случае защитит ее права. Он несколько раз подчеркнул, что прессе можно хорошо заработать на этой истории, а по окончании работы Джемайму ждет неплохой бонус. Девушка все подписала и была счастлива, когда юристы удалились.

Днем пришла портниха, которую нанял Лучиано. Джемайма терпеливо стояла, пока та снимала мерки. Элли широко улыбалась, наблюдая за всем этим.

– Он хочет, чтобы ты носила униформу няни?

Джемайма закатила глаза:

– Очевидно, да.

Джемайме совсем не хотелось думать, что на Сицилии в такую жару придется носить узкую, неудобную одежду.

– Я думаю, это хороший способ лишний раз напомнить, что ты не гостья там, а персонал. Словом, ситуация немного странная. Ты едешь в качестве мамы Никки, но будешь в статусе прислуги. И когда ты планируешь рассказать Лучиано правду?

– Возможно, пока не соберусь уезжать, не расскажу, а это самое позднее примерно конец августа. Смена начинается на этой неделе. С сентября я снова начну преподавать. Думаю, не стоит до этого времени раскрывать всей правды. Это может быть рискованно. Боюсь, в этом случае Лучиано просто выгонит меня. А так я надежно буду с Никки до конца августа.

– Прекрати обвинять во всем себя. Ты никому ничего плохого не сделала.

– Все не так просто, Элли. Понимаешь, я всякий раз вру Лучиано.

Джемайма хотела признаться, что с некоторых пор ее отношения с Витале стали еще более запутанными. Она пока в полной мере не осознала случившегося и стыдилась за себя. Она всегда старалась избежать интима с мужчинами, но в этом случае не смогла устоять.

Что-то с ней случилось. Лучиано в Лондоне всего несколько дней, а она уже не спит ночами, подолгу лежит, думая о том, что уже успела вступить с ним в отношения, забыть о благочестивом воспитании. Да что там, забыть о самой себе.

Однако она была уверена, что Джули поступила бы именно так, не погнушалась переспать с миллиардером даже просто так, особенно с красавчиком Лучиано. Конечно, это не оправдание. Она просто потеряла контроль над собой, опустила здравый смысл и позволила себе прокатиться на аттракционе сексуального наслаждения, которое для нее в новинку. Вела себя, как подросток в пубертатном периоде.

– Ты лжешь во благо Никки, а отъезд на Сицилию говорит о том, что тебе не безразлично, как малыш адаптируется в новой семье.

– Значит, по-твоему, я поступаю правильно?

– Я всегда думала, что для Никки лучше всего быть с отцом. Конечно, он милый малыш, но не твой ребенок. Мне жаль соглашаться со Стивеном, но я хочу, чтобы ты снова начала жить своей жизнью, а не жизнью Джули, и снова стала свободной и беспечной. Ты заслуживаешь этого. Никки был ошибкой Джули, не твоей.

Джемайма поджала губы, не желая соглашаться, что жизнь Никки – яркая и чудесная – чья-то ошибка, а ее свободная, незамужняя, бездетная жизнь – полная и счастливая.

Ребенок стал частью ее жизни, она любила его, хотя и не вынашивала под сердцем. Ей трудно отказаться от Никки, но, если так будет лучше для него в долгосрочной перспективе, надо научиться жить без него.

На следующее утро Джемайма и Никки были готовы к поездке. Их забрал лимузин с охранниками. В аэропорт доехали без пробок, посадка в личный самолет – вопрос нескольких десятков минут. Джемайма удивлялась, как легко и быстро все происходит, и удивилась еще больше, когда узнала, что они с Никки – единственные пассажиры на борту, не считая охранников. Лучиано почему-то не полетел с ними. Экипаж самолета был приветлив и оказывал малышу особое внимание.

Лучиано присоединился к ним в Париже, где у него была встреча. Взойдя на борт, он увидел Джемайму, спящую в кресле возле специального сиденья для Никки. Волосы ее были убраны в косу, хотя он предпочел бы снова увидеть их распущенными и растрепанными. Он обратил внимание, что она одета в простые джинсы и выцветшую футболку. Почему не принарядилась для него? Может, специально так вырядилась, желая убедиться, что он купит ей новый гардероб?

Джемайма хорошо отдохнула в самолете после бессонной ночи в доме родителей. Лучиано сидел через проход от нее. Она сонно смотрела на его профиль и думала, что у мужчины не может быть таких длинных пушистых ресниц. И носа, как у греческого бога. Лучиано повернулся к ней. Она поймала взгляд его гипнотических глаз и напряглась. Реакция очень далекая от невинной.

– Мы приземлимся через час, – кратко сообщил он.

– Хорошо. Пойду умоюсь.

Он еще секунду смотрел на нее, обращая внимание на фарфоровую бледную кожу с мягким румянцем, необычайно голубые глаза, пухлые губы, которые уже вкусил. Неимоверный голод и сиюминутная невыносимая потребность вновь одолели его. Лучиано взбесился, стиснул зубы и, отвернувшись к окну, постарался взять себя в руки.