Смысл тревоги - [40]
Подход Уотсона к детским страхам обладает и еще одним недостатком: в нем не учитывается такой фактор, как созревание. Вот что говорит по этому поводу Джерсильд: «Если на какой-то стадии развития у ребенка появляется новое поведение, которого не было раньше, из этого не всегда следует, что новое поведение появилось благодаря обучению»[198].
Обсуждая реакцию испуга, мы уже отмечали: в первые недели жизни младенца эта реакция почти не сопровождается тем, что можно было бы назвать эмоцией страха. Но чем старше становится ребенок, тем в большей мере реакция испуга сопровождается вторичным поведением (страх и тревога). Изучая реакции детей, Джерсильд обнаружил, что к пяти-шести месяцам у ребенка появляются признаки страха при приближении к нему незнакомого человека, хотя раньше у ребенка не было подобных реакций.
Геселл изучал реакции младенцев, которых помещали в небольшой манеж. Его работы очень важны для понимания обсуждаемого нами вопроса. Младенец десяти недель от роду не проявляет недовольства; в двадцать недель появляются легкие признаки беспокойства, в частности, младенец постоянно вертит головой. (Я полагаю, что поведение младенца в данном случае выражает настороженность и легкую тревогу; младенец ощущает беспокойство, но не может найти определенный объект, вызывающий опасения.) В тридцать недель в той же ситуации младенец «может проявить бурную реакцию, например, начать плакать, и тогда его реакция уже является страхом»[199]. По словам Джерсильда, «тенденция реагировать на окружающее как на опасную или потенциально опасную ситуацию связана с уровнем развития ребенка»[200].
Очевидно, что уровень зрелости является одним из определяющих факторов реакции ребенка на опасную ситуацию. Данные исследований говорят о том, что сначала младенец реагирует рефлекторно (реакция испуга) и его реакция диффузна и недифференцированна (тревога). Хотя подобную реакцию в первые несколько недель жизни может вызывать и вполне конкретный стимул (например, падение), чаще это происходит у детей постарше, когда они обретают новые способности, позволяющие воспринимать конкретную ситуацию как опасную. Если говорить о конкретных страхах, то не появляются ли они позже, по мере взросления ребенка? Как указывал Гольдштейн, страх перед конкретным объектом предполагает наличие способности объективировать, то есть различать конкретные объекты в окружающей среде. А эта способность опирается на определенную зрелость нервной системы и психологии; чем ниже уровень такой зрелости, тем в большей мере младенец склонен к диффузным недифференцированным реакциям.
Рене Спиц ввел в обиход выражение «тревога восьмимесячных детей». Этот термин описывает беспокойство ребенка в возрасте от восьми до двенадцати месяцев при встрече с незнакомым человеком. Ребенок может испытывать замешательство, заплакать, отвернуться и поползти к своей матери. Спиц объясняет эту тревогу тем, что ребенок в процессе своего развития научился синтезировать свои наблюдения и начал распознавать свою мать и знакомые вещи. Но его восприятие еще не достаточно стабильно, так что появление незнакомого человека там, где должна бы находиться мать, его нарушает. Поэтому вид незнакомого человека вызывает у младенца тревогу[201].
По мнению Джерсильда, дальнейшее развитие ребенка качественно изменяет стимулы, провоцирующие страх. «Когда у ребенка развивается способность к воображению, объектами его страхов становятся воображаемые опасности; когда ребенок начинает понимать смысл соревнования и может оценить свой статус среди других детей, появляются страхи, связанные с потерей положения, насмешками и неудачами»[202].
Очевидно, что появление страхов, связанных с соревнованием, говорит о том, что ребенок уже осуществляет достаточно сложную интерпретацию окружающего. Умение интерпретировать требует определенного уровня зрелости. С другой стороны, на этот процесс влияет опыт и обучение в контексте культуры. Как показывают исследования, количество страхов, связанных с соревнованием, увеличивается по мере взросления ребенка. Кроме того, отмечен еще один интересный факт: вспоминая о своих детских страхах, взрослые гораздо чаще говорят о волнениях, связанных с соревнованием и социальным статусом, чем опрошенные дети в любой из изученных групп. Это объясняется тем, что взрослые «редактируют» свои воспоминания, отбирая те источники страхов и тревоги, которые вышли на первый план уже во взрослом возрасте.
Нет необходимости детально описывать всестороннее изучение детских страхов, проведенное Джерсильдом. Из полученных им результатов рождаются две важные проблемы, о которых стоит поговорить, поскольку они помогают лучше понять взаимоотношения страхов и стоящей за ними тревоги.
Во-первых, работы Джерсильда показывают, что детские страхи имеют «иррациональную» природу. Можно было наблюдать огромное расхождение между объектами детских страхов и «самими плохими событиями» в их реальной жизни, о которых детей опрашивали позже
