Смута - [24]

Пьянство и коммунизм

Перестройка в Партграде, как и во всей стране, началась с борьбы с пьянством. Тут требуется небольшое отступление исторического порядка.

Борьба с пьянством в России началась с первых дней существования нового социального строя. А некоторые историки даже полагают, что она началась еще накануне Октябрьской революции. Вроде бы есть данные, будто бы Ленин послал по этому поводу специальную телеграмму из Разлива, где он скрывался от ищеек Временного правительства, в штаб революции в Петроград еще за день до начала революции. В телеграмме вроде бы предлагалось питерскому пролетариату временно сократить пьянство, дабы не проспать революцию ли не сделать ее наоборот. Но Сталин вроде бы скрыл телеграмму, сказав, что если пролетариат перестанет пить, то социализма нам не видать, как своих ушей.

К концу сталинской эры пьянство в России приняло такие размеры, что стало угрозой тому самому социальному строю, который был построен с его помощью. И партия начала исподволь проводить линию на сдерживание пьянства. Трудящиеся пьяницы, однако, стойко отстаивали свои позиции, завоеванные в течение многих десятилетий беспробудного пьянства. Их ряды неуклонно расширялись.

Еще в те годы, когда Петр Степанович Сусликов стоял во главе области, он не раз сиживал со своим другом Горбанем на террасе своей дачи, пил водочку, закусывал икоркой, севрюжкой, осетринкой и прочими дарами закрытого распределителя продуктов, вел неторопливую беседу о делах государственного значения.

— А знаешь, Григорий Яковлевич, ведь пропьют наши трудящиеся коммунизм, если мы меры не примем. У нас на заводах иной день ни одного трезвого в рабочее время не встретишь. Сколько брака и аварий из-за пьянства! А простои! А воровство! А хулиганство! Ведь если по-честному, всех надо судить, мерзавцев. — Знаю, Петр Степанович, сам знаю! А что поделаешь? Народ — сила. Одними уговорами тут не отделаешься. Сажать? Всех не пересажаешь. Наш народ еще не дорос до коммунистической сознательности. Вот мы с тобой! Мы же выпиваем, а голову не теряем. Главное — выпить в меру и закусить как следует. После работы, конечно. А они?! Пьют без закуски и на работе, мерзавцы. — Я думаю, что наши ученые должны изобрести такую водку, чтобы она сохранила все положительные качества нашей водки, но чтобы не имела никаких отрицательных. — Наш народ такую водку пить не будет. Что это за водка, если после нее не мутит в животе, не раскалывается на части голова и не хочется учинить дебош?! — Ты прав. Но что-то делать надо. Ведь пропадает народ, спивается; Ну, давай выпьем за трезвость!

Петр Степанович и Григорий Яковлевич чокались, опрокидывали рюмочки, закусывали «чем бог послал» и расставались, довольные тем, что исполнили свой долг перед партией и народом.

Трезвость — норма жизни

Горбачевская кампания против пьянства превзошла все то, что на этот счет знала советская история. Крыши домов Партграда украсились лозунгами вроде «Трезвость норма нашей жизни», «Трезвость — наше оружие», «Строить коммунизм на трезвую голову». Витрины магазинов украсились плакатами с изображением жутких последствий пьянства. Особенно сильное впечатление произвело изображение печени алкоголика. В этот день трудящиеся выпили алкоголя вдвое больше, чем обычно. Тысячи юношей и девушек пополнили ряды пьяниц. В течение трех дней было задержано более пяти тысяч граждан, пьянствовавших во время рабочего дня. Милиция обыскала пятнадцать тысяч домов и конфисковала двадцать тысяч самогонных аппаратов. Это означает, что в некоторых семьях жена и муж имели свои отдельные аппараты. В самых интеллигентных семьях свои маленькие аппаратики имели, очевидно, и дети. По телевидению выступили ведущие алкоголики города с призывом к трудящимся пить только воду.

Но пьянство не уменьшилось. И резко возросла преступность, связанная с запретами на пьянство и с пьянством вопреки запретам. В этом году за мелкие хищения в интересах пьянства было осуждено в три раза больше людей, чем до начала кампании трезвости. Возросло число отравлений одуряющими жидкостями. Больше всего опечалило как пьющих, так и непьющих то, что повышение цены на водку нанесло непоправимый удар по особого рода культуре, возникшей на основе старой цены. Пол-литра водки стоило три рубля. Пьяницы скидывались по рублю и покупали поллитровку. Отсюда пошло выражение «на троих» и обычай «скидываться на троих». На этой чисто арифметической основе возникло множество анекдотов и шуток. Вот два примера. Как, спрашивается, разделить восемьсот на три без остатка? Ответ: триста грамм водки делится на три без остатка, а оставшееся пол-литра на троих без остатка разделит вам любой пьяница. Сбросили американцы на парашюте трех шпионов в России. Один из них спустился в лесу, закопал парашют. Все в порядке, никаких кагебешников. Пошел в поселок. К нему подошли два человека и сказали: «А вот и третий!». И шпион сознался.

Но все же культурный аспект пьянства не захирел совсем. Талант великого русского народа получил новую сферу применения, — изобретение новых видов одуряющих средств. Последние стали изготовлять из зубной пасты, столярного клея, стирального порошка и даже из старых патефонных пластинок. Так и стали говорить: «Пошли, тяпнем Шаляпина!» или «Вчера наклюкались Собинова». Стали употреблять новые, специфически перестроечные выражения вроде «морду перестроить», «дать в глазность», «пороть горбачушь».