Смута на Руси: зарождение, течение, преодоление… - [11]
В этом и состоит суть самовластья концептуальной власти. И если культура общества такова, что самовластье концептуальной власти в нём открыто для освоения всеми, то такого рода самовластье — есть основа самодержавия народа («суверенной демократии», о сути которой спорят представители нынешней “элиты”) и этим самовластьем невозможно злоупотребить в ущерб народу в угоду эгоизму индивида или того или иного склонного к паразитизму мафиозно-корпоративно организованного меньшинства.
Что касается похожести событий, второй половины XVI — начала XVII веков, и событий второй половины XX — начала XXI веков, то каждый читающий может сам обратиться к истории и составить хронологическую таблицу фактов и ролей, которые играли те или иные персоны в прошлом и, обратившись к политической хронике последних десятилетий, — найти аналоги событий и персоналий той смуты в потоке событий и череде персоналий нынешней. Поскольку демонстрация такого соответствия потребовала бы существенного увеличения объёма настоящей записки, а, кроме того, (как показывает практика) стала бы темой для очередного «базара» о персоналиях, то мы предлагаем читателям проделать эту работу самостоятельно (даже в интернете, а не то что в библиотеках, информации для этого более, чем достаточно) или обратиться к публикациям, в которых такого рода соответствия событий и персоналий двух смутных времён уже выявлены[47].
Если это проделать[48], то выявленные результаты приведут к вопросу о причинах повторяемости чуть ли не одних и тех же событий, хотя и в разных исторических декорациях и в исполнении разных политических персоналий, спустя 400 лет. Т.е. встанет вопрос 1) об алгоритмике смуты как продолжительного многопланового процесса, которую общество несёт в себе из века в век, и 2) о возможностях, путях и средствах преодоления этой алгоритмики с выходом общества в режим безкризисного развития…
2.1. История не учительница, а надзирательница magistra vitae (наставница жизни): она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков[49]
Для того, чтобы иметь более или менее полное представление о событиях смуты конца XVI — начала XVII века фактов, приведённых в Части 1 настоящей записки, недостаточно. Но и обращение к более полным и детальным сводкам событий тех лет[50] не позволяет ответить на вопрос об алгоритмике смуты и её преодолении, поскольку даёт только представление о хронологической последовательности событий, об их географической локализации, а также — отчасти об их взаимосвязях. Но всё, что касается мотивации действий руководителей, состояния «общественного мнения» в разных социальных слоях, динамики изменения мотивации руководителей и динамики изменений «общественного мнения» в процессе течения событий, — всё это остаётся вне такого рода сводок.
Обращение к монографиям на тему смуты конца XVI — начала XVII веков тоже не очень-то позволяет найти готовый ответ на вопрос о характере алгоритмики смуты, поскольку в монографиях по проблематике истории находят своё выражение интерпретации фактов и описаний фактов потомками, а не свидетельства участников событий, не их исповеди, в которых можно было бы прочитать и текст, и подтекст. К тому же работники исторической науки в большинстве своём решают пропагандистские задачи[51], а не стремятся понять, что же произошло в действительности в прошлом? как это прошлое причинно-следственно связано с настоящим? что оно уже успело посеять в будущее и что с этим посевом делать?
Тем не менее общественно-алгоритмически обоснованный ответ на вопрос: «что делать, чтобы общество развивалось в дальнейшем без смут?» — может быть дан именно на основе реконструкции характера коллективной психики общества, выражающей себя в течении событий.
Как заметил историк В.О.Ключевский, «прошедшее надо знать не потому, что оно прошло, а потому,что, уходя, оно не умело “убрать своих последствий”». По отношению к рассматриваемой нами проблематике это означает, что следы смуты рубежа XVI — XVII веков сохранились в той или иной форме доныне именно в коллективной психике общества — в его духе. Смысл последнего утверждения В.О.Ключевский выразил ещё в одном афоризме:
«Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности».
А также он высказал два следствия из этого афоризма, одно из которых мы вынесли в заглавие настоящего раздела:
· «История не учительница, а надзирательница magistra vitae (наставница жизни): она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков».
· «Мы гораздо более научаемся истории, наблюдая настоящее, чем поняли настоящее, изучая историю. Следовало бы наоборот».
Всё это, на что В.О.Ключевский обратил внимание, пояснено в Коране одной фразой: «Бог не меняет того, что происходит с людьми, покуда люди сами не переменят того, что есть в них (в другом переводе: покуда люди сами не переменят своих помыслов)», — сура 13:12.
Мысль В.О.Ключевского, которой он начал свою тетрадь афоризмов: «Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности», —
Русский большевизм — уникальное явление в Мiровой истории, которое до сих пор вызывает много вопросов. Что такое большевизм? Чем большевики отличаются от коммунистов? Как большевики построили Советское государство в условиях Мiровой войны XX века? Почему царская Россия проиграла первый этап Мiровой войны — Первую Мiровую войну, а под руководством большевиков СССР-Россия триумфально выиграл(а) второй этап — Вторую Мiровую войну? Почему белые генералы вступали в ряды Красной Армии? Как русские большевики смогли не только победить в гражданской войне, но и отразить иностранную агрессию, создав проблемы внутри стран-интервентов? Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдёте в этой книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О естественном, но “забытом” способе постижения человеком Правды Жизни. Уточнённая редакция 2003 г.Книга посвящена анализу европейской философской традиции и извращению в ней понимания «диалектики» как метода объективного постижения истины. Выражено иное понимание диалектичности Жизни и субъективной диалектики как метода объективного познания Правды Жизни. Работа представлена в уточнённой редакции 2003 г. Диалектика и отношение к ней — весьма значимая тема, поскольку история всего ХХ века, прежде всего прочего, — выражение попыток разрешения проблем жизни человечества на основе философии, получившей название "диалектический материализм".
По вере вашей да будет вам… (Священная книга и глобальный кризис)
8. Выводы по главам 6 и 7 9. Главный жизненный навык — искусство диалектики познания и созидания (о мировоззрении человека) Настоящая аналитическая записка представляет собой фрагмент рабочей редакции аналитического сборника по вопросам педагогики, который в настоящее время готовится к публикации. В ней представлены главы 8 и 9, которым в структуре сборника предшествуют ранее опубликованные материалы ВП СССР в следующей последовательности: главы 1 — 5 это аналитическая записка марта 2005 г. “Нам нужна иная школа”; глава 6 это аналитическая записка 2004 г.
Название первой редакции этой работы (1997 г.) — «От матриархата к человечности…».
Слово «синто» составляют два иероглифа, которые переводятся как «путь богов». Впервые это слово было употреблено в 720 г. в императорской хронике «Нихонги» («Анналы Японии»), где было сказано: «Император верил в учение Будды и почитал путь богов». Выбор слова «путь» не случаен: в отличие от буддизма, христианства, даосизма и прочих религий, чтящих своих основателей и потому называемых по-японски словом «учение», синто никем и никогда не было создано. Это именно путь.Синто рассматривается неотрывно от японской истории, в большинстве его аспектов и проявлений — как в плане структуры, так и в плане исторических трансформаций, возникающих при взаимодействии с иными религиозными традициями.Японская мифология и божества ками, синтоистские святилища и мистика в синто, демоны и духи — обо всем этом увлекательно рассказывает А.
В агитационной брошюре разоблачается Национал-Социалистическая Немецкая Рабочая Партия как политическая партия крупного германского финансового капитала — империалистической буржуазии. Автор выявляет и описывает основные вехи истории фашизма в Германии.
Книга отечественного ученого-антиковеда, доктора исторических наук, профессора М. Г. Абрамзона является первым в современной историографиии обстоятельным исследованием, посвященным более чем двухсотлетней истории организации римской провинции в одной из областей Малой Азии — Киликии. В период со II в. до н. э. по I в. н. э. эта область играла чрезвычайно важную роль в международных отношениях на Ближнем Востоке и занимала особое место в системе владений Рима. Опираясь на богатый фактологический материал — сведения античной традиции, данные эпиграфики, археологии и особенно нумизматики, — автор подробно реконструирует все перипетии исторических событий, происходивших в Киликии в эпоху «мирового владычества» римлян.
Книга "Под маской англичанина" формально не является произведением самого Себастьяна Хаффнера. Это — запись интервью с ним и статья о нём немецкого литературного критика. Однако для тех, кто заинтересовался его произведениями — и самой личностью — найдется много интересных фактов о его жизни и творчестве. В лондонском изгнании Хаффнер в 1939 году написал "Историю одного немца". Спустя 50 лет молодая журналистка Ютта Круг посетила автора книги, которому было тогда уже за 80, и беседовала с ним о его жизни в Берлине и в изгнании.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.