Смута. Ее герои, участники, жертвы - [30]

Лжедмитрий узнал, что он как царь имеет право первым осматривать заморские товары. Как правило, все изысканные драгоценности он стремился приобрести для себя и в подарок невесте. Любимым его занятием стал осмотр царской казны в послеобеденное время, хотя прежние государи в это время почивали. Многих бояр это возмущало, поскольку они были вынуждены сопровождать своего неутомимого и неугомонного монарха. Для охраны дворца была нанята стража, состоявшая из 300 рослых и плечистых немцев и ливонцев. Они одевались в европейское платье и получали достаточно большое жалованье, во время выездов Лжедмитрия за пределы Кремля они составляли его охрану. Часть охранников была вооружена пищалями, часть — пистолетами. Каждая сотня возглавлялась офицером и носила одежду определенного цвета. Обычно она шилась из бархата, золотой парчи и украшалась серебряной вышивкой. Офицеры получали не только жалованье, но и поместья с крестьянами. Особая любовь самозванца к иностранным наемникам вызывала у некоторых русских дворян зависть и возмущение.

Любимым развлечением лжецаря была травля медведей. Для нее держалась свора злобных и крупных собак. Медведей привозили в клетках и помещали на заднем дворе. Во время травли один из храбрецов брал в руки только рогатину и вступал со зверем в схватку. Если он промахивался или оказывался недостаточно силен, то помощники-охотники вонзали в горло медведю вилы. Но бывали и покалеченные. Лжедмитрий сам нередко демонстрировал свою ловкость и силу и тоже вступал в единоборство со зверями. Кроме того, самозванец увлекался охотой. В этом он подражал своим мнимым предкам. Обычно охота устраивалась в поле, куда загонщики сгоняли различных зверей: медведей, волков, лисиц. Участники охоты на лошадях стремились их догнать и убить. Самым быстрым и лихим был Лжедмитрий. За один день он загонял по нескольку лошадей и не раз менял мокрое от пота платье. Все поражались его искусству наездника. При этом он умело укрощал самых диких лошадей. Во время этих развлечений буйная душа Гришки Отрепьева наконец-то могла вырваться наружу.

По ночам во дворце нередко устраивали дикие оргии с участием молодых дворян, красивых женщин, певцов и музыкантов. Напившись почти до бесчувствия, все пускались в пляс и вели себя крайне непристойно. Иногда женщин заменяли юные и красивые монахини. Их растление особенно забавляло бывшего монаха. Полностью во власти лжецаря оказалась и Ксения Годунова. Ходили слухи, что он сделал ее своей наложницей и даже испытывал к ней весьма нежные чувства. Естественно, что красавица Ксения могла затмить любую польскую панночку, но сама любить своего мучителя она, конечно, не могла. В итоге по совету Марфы и по требованию Юрия Мнишека самозванец был вынужден постричь прекрасную пленницу и отослать подальше с глаз долой — в один из белозерских монастырей.

Владение огромной и богатой державой окончательно вскружило голову Отрепьева. Он стал мнить себя непобедимым полководцем и не просто царем, а императором — владыкой многих держав. В свой титул он повелел включить такие слова: «непобедимый Цесарь». Полностью его титул теперь звучал так: «Мы, наияснейший и непобедимый самодержец, великий государь Цесарь». Иногда он был еще более пышным: «Мы, непобедимейший монарх, Божиею милостию император и великий князь всея Руси, и многих земель государь, и царь самодержец, и прочая, и прочая, и прочая».

Польский король Сигизмунд, не признававший даже царский титул за русскими государями, был глубоко возмущен нововведением своего ставленника. В ответных грамотах он упорно именовал «Дмитрия» великим князем Московским. Оскорбившись, самозванец даже стал подумывать о том, что следует объявить войну своему бывшему покровителю. Но русские дипломаты постарались отговорить его от этой затеи под предлогом того, что совсем недавно было заключено перемирие с Польшей на много лет вперед. Но вот от похода на Азов никто не смог отговорить самолюбивого и честолюбивого лжецаря. Он полагал, что крестовый поход против неверных придаст ему невероятную популярность не только дома, но и во всей Европе. Начались приготовления к широкомасштабной войне. Правда, тут же выяснилось, что царская казна уже пуста. За полгода самозванец растратил не менее 500 000 рублей. Тогда было решено позаимствовать средства у богатых монастырей. Главной «жертвой» стал Троице-Сергиев монастырь. Из его казны изъяли 30 000 рублей. Пострадали и другие обители. На полученные деньги стали отливать пушки, закупать пищали и другое вооружение. Все вместе с продовольствием отправили в Елец, где было решено сформировать главные полки для похода на Азов. Желая раззадорить крымского хана, Лжедмитрий отправил ему шубу из свиной кожи. Для мусульманина это считалось большим оскорблением. Осторожные русские дипломаты были вынуждены констатировать, что «царь Дмитрий» стремится любым путем ввязаться в войну с соседями, не учитывая, что российская держава истощена трехлетним голодом и его собственной борьбой с царем Борисом.

По мнению самозванца, русские дворяне были неискусны в бранях, поэтому он начал регулярно устраивать военные учения в окрестностях столицы. Было изготовлено и «учебное пособие» — деревянная крепостица, на которой красками были нарисованы разные чудища. В народе ее прозвали Адом. Действительно, иногда около нее устраивали жуткие представления: из бойниц выглядывали головы драконов (небольшие вычурные пушки), которые лязгали железными зубами и изрыгали пламя, и из-за стен выскакивали люди в костюмах чертей и поливали всех смолой. Зеваки в страхе разбегались, а Лжедмитрий над ними насмехался.