Сможет ли Россия конкурировать? История инноваций в царской, советской и современной России - [67]

В случае отсутствия такого коренного изменения в российской политике возможен еще один путь, который можно охарактеризовать как «постепенное улучшение». Он означает реформирование каждого из перечисленных выше элементов таким образом, чтобы постепенно сделать Россию более открытой технологическим инновациям. Защита интеллектуальной собственности может улучшиться, может произойти реформа образования, может смягчиться доминирование центрального руководства, могут произойти изменения в отношении к предпринимателям, могут продолжать снижаться ограничения на мобильность, могут быть установлены более тесные связи между российскими и западными компаниями и университетами.

Результат подобной поэтапной реформы, несомненно, разочарует тех, кто хочет увидеть быстрое восхождение России до уровня современных ведущих технологических держав мира. Но при этом может смягчиться многовековая модель скачкообразного развития, когда вслед за моментом взлета и изобретением передовой технологии Россия переживает период застоя и технологического отставания, – и этот цикл повторяется из раза в раз, как показано в этой книге. Эта злосчастная модель может стать менее выраженной, даже если Россия не выбьется в мировые лидеры в области высоких технологий. Все, что ей нужно делать, – не отставать, а все эти небольшие шаги могут невероятно помочь идти в ногу с тем, что происходит в остальных странах. В рамках этого инкременталистского сценария Россия может выступать не в роли мирового лидера в области высоких технологий, а в качестве активного участника, лидирующего в нескольких направлениях, догоняющего во всех остальных, но всегда следующего очень близко к лидерам во всем. В ближайшем будущем, скорее всего, Россия останется в ловушке из-за своего отказа становиться нормальным демократическим государством. Но ее изоляция может уменьшиться, а скачкообразное движение стать менее резким.

Благодарности

Чтобы выразить благодарность всем людям, которые помогли в написании этой книги, мне потребуется вспомнить всю взрослую жизнь, от университета до учебы в МГУ и многих поездок в Россию. Это невыполнимая задача. И тем не менее есть некоторые люди и организации, которые идут отдельной строкой. Прежде всего это моя жена, Патриция Албьерг Грэхэм, которая сопровождала меня во многих этих поездках, она владеет русским языком и является экспертом в области финансирования образования и науки. Она была для меня личным и профессиональным вдохновением. Она способна как помочь мне, так и подтрунивать надо мной – два бесценных качества. Наша дочь Мэг обладает этими же качествами. Мне невероятно приятно находиться вместе с ними обеими. Эту книгу я посвящаю им.

В Колумбийском университете, где я начал изучать Россию и многие годы работал преподавателем, два моих первых профессора оказали исключительную поддержку в моем углублении в изучение российской науки и технологий – Генри Робертс и Александр Даллин. Мое последующее обучение в Московском государственном университете было профинансировано Межуниверситетским комитетом по грантам на поездки, сегодня это Совет по международным исследованиям и обмену – организация, которая не раз оказывала мне содействие. В разные периоды поддержку мне предоставляли такие организации, как Фонд Гуггенхайма, Национальный стипендиальный фонд Вудро Вильсона, Фонд Альфреда Слоуна, Фонд Форда, Фонд Макартуров, корпорация Карнеги в Нью-Йорке, Национальный научный фонд, Американский фонд гражданских исследований и развития (CRDF), Институт передовых исследований, Американское философское общество и Национальный фонд гуманитарных наук. Мне очень повезло, что я живу в стране, где государственные и частные фонды щедро поддерживают ученых. Американский фонд гражданских исследований и развития при поддержке Фонда Макартуров несколько десятков раз отправлял меня в Россию для посещения многих российских университетов и научно-исследовательских учреждений. Мэрилин Пайфер из CRDF заслуживает отдельной благодарности за ее постоянную поддержку российско-американских научных контактов и взаимных исследований. Особенно ценной в этой работе была помощь коллег: Виктора Рабиновича, Марджори Сенешаль, Герсона Шера, Харли Бальцера. Наш французский коллега Жан-Мишель Кантор оказал неоценимую помощь в исследовании российских выдающихся математических традиций (см.: Лорен Грэхэм и Жан-Мишель Кантор. «Имена бесконечности. Правдивая история о религиозном мистицизме и математическом творчестве». Harvard University Press, 2009).

Университеты, в которых я преподавал, – Университет Индианы, Колумбийский университет, Массачусетский технологический институт и Гарвардский университет – представляют собой примеры университетов, объединяющих образовательную и научно-исследовательскую деятельность, что в значительной степени помогло США в создании и применении знаний, они являются моделями для многих стран, включая Россию. В MIT в числе людей, которые оказали мне большую поддержку, были: Уолтер Розенблит, Дональд Блэкмер, Меррит Ро Смит, Розалинд Уильямс, Дэвид Кайзер, Рафаэль Райф и Р. Грегори Морган. В Гарвардском университете огромную помощь, как институциональную, так и личную, мне оказал Эверетт Мендельсон. Эверетт и его супруга, Мэри Андерсон, входят в число близких друзей нашей семьи. Питер Бак из MIT и Гарварда был отличным компаньоном в наших беседах. В Гарвардском университете значительное содействие мне оказали факультет истории науки и Центр русских и евразийских исследований имени Дэвиса. В Центре имени Дэвиса Тим Колтон, Терри Мартин, Лиз Тарлоу и Александра Вакру создали все условия для научной деятельности. Мой коллега Том Симонс, с которым мы делили один офис в Центре имени Дэвиса, также делился со мной своим обширным опытом и знаниями о России и многом другом.