Смотритель - [67]

Здесь он каждое воскресенье совершает вечернюю службу и раз в три месяца — таинство евхаристии [68]. Прихожан у него немного, а будь их больше, они бы не помещались в церкви; однако шесть скамей заполняются, а на первом из мест для бедных всегда сидит наш старый друг мистер Банс в опрятном казённом платье.

Мистер Хардинг по-прежнему регентствует в Барчестерском соборе и почти каждое воскресенье за утренней службой поёт литанию, как никто в Англии. Его нельзя назвать несчастным или недовольным; он по-прежнему живёт на съёмной квартире, куда перебрался из богадельни, но теперь занимает её один: через три месяца после их переселения Элинор стала миссис Болд и, разумеется, переехала к мужу.

Со свадьбой пришлось преодолеть некоторые затруднения. Архидьякон не мог так быстро забыть горе и наотрез отказался почтить церемонию своим присутствием, но, впрочем, отпустил на неё жену и детей. Бракосочетание прошло в соборе, венчал сам епископ — в последний раз, ибо, хотя он ещё жив, силы уже не позволяют ему служить.

Довольно скоро, примерно через полгода, когда свадьба Элинор отошла в область воспоминаний и обращение «миссис Болд» утратило для окружающих трепетную новизну, архидьякон согласился встретиться с Джоном Болдом за обедом, с тех пор они сделались почти дружны. Архидьякон твёрдо убеждён, что его свояк в холостяцкие годы был атеистом и не верил в великую истину нашей матери-церкви, но женитьба, как это частенько бывает, открыла ему глаза. А Болд так же склонен полагать, что время смягчило суровость архидьяконского нрава. Впрочем, при всей своей дружбе историю с богадельней они стараются не обсуждать.

Мистера Хардинга, как мы говорили, нельзя назвать несчастливым. Он мог бы отказаться от съёмных комнат, не будь это единственное место на земле, которое он вправе назвать своим. Время его делится между домом дочери и дворцом; ему не дадут скучать в одиночестве, даже если он сам того захочет. Примерно через год после свадьбы Элинор его решимость жить в наёмных комнатах была уже настолько сломлена и забыта, что он согласился окончательно перевезти виолончель к дочери.

Через день ему приносят записку от епископа. «Его преосвященство шлёт свои приветствия; ему нездоровится, и он выражает надежду, что мистер Хардинг сегодня с ним отобедает». Бюллетень о здоровье старика-епископа — миф; хотя ему за восемьдесят, он никогда не болеет и, вероятно, умрёт когда-нибудь, как гаснет искра: постепенно и без борьбы. Мистер Хардинг обедает у него очень часто, то есть приходит во дворец к трём и задерживается до десяти; в остальные дни епископ киснет, говорит, что портвейн пахнет пробкой, сетует на невнимательность слуг и укладывается спать на час раньше обычного.

Прошло ещё много времени, прежде чем барчестерцы отвыкли называть мистера Хардинга смотрителем. Привычка настолько укоренилась, что у многих нет-нет да срывается с уст привычное обращение.

«Нет, нет, — всегда поправляет он, — уже не смотритель, только регент».

ПРИМЕЧАНИЯ

1. и — к возмущению некоторых чрезмерно клерикальных собратьев — чёрный шейный платок. — К середине XIX века под влиянием Оксфордского движения англиканские священники для отличия от мирян стали носить белые шейные платки (которые позже превратились в пасторский воротничок). Хардинг по старинке не подчёркивает своё духовное звание.

2. Знаменитое дело Больницы Святого Креста даже дошло до суда, а усилия мистера Уистона в Рочестере встретили понимание и поддержку. — Больница Святого Креста — средневековая богадельня в Винчестере. С 1808 года её смотрителем был преподобный Фрэнсис Норт, который после смерти старшего брата сделался графом Гилфордом (не Гилдфордом, как у Троллопа). Подобно Хардингу, Норт-Гилфорд был добрым смотрителем и честно распределял средства между подопечными, однако немалые суммы, выплачиваемые арендаторами при продлении аренды, шли лично ему. В 1854 году после парламентских слушаний и суда жалование Гилфорда урезали до 250 фунтов в год и обязали его вернуть деньги за последние четыре года. В 1855 году Гилфорд, не выдержав газетных нападок, ушёл в отставку с поста смотрителя богадельни. Преподобный Роберт Уистон был директором епархиальной грамматической школы в Рочестере. В 1848 году он потребовал, чтобы настоятель и каноники проиндексировали стипендии двадцати ученикам школы, прописанные в соборном статуте 1545 года, как индексируют выплаты себе самим. Уистон на свои деньги напечатал обличительный памфлет, и его тут же уволили из школы. Однако он обратился в суд, который признал его виновным в клевете, но не счёл клевету достаточно серьёзной для увольнения. Уистона восстановили в должности, стипендии ученикам повысили. В оправдание рочестерских клириков следует добавить, что средства на ремонт школы и на обучение (оно было бесплатным) выплачивались в новых ценах, стипендии же, введённые после роспуска монастырей в качестве компенсации за то, что ученики не могут больше питаться за монастырским столом, не индексировали, поскольку считали архаическим пережитком.

3. В ответ ему указали, что Генрих Блуаский, основатель Больницы Святого Креста, не пёкся о благе реформированной церкви.