Смотритель маяка - [15]

Никто не мог сказать ему, как долго продлится кома. Люди освоили ближний космос, но не могли разобраться в содержимом собственных голов. Поразившая центральную нервную систему черепно-мозговая травма привела к коматозному состоянию, вот и всё, что ему известно. Парадокс кота Шрёдингера как нельзя лучше подходил под описание травматической комы. Только у кота был час, и шансы выжить равнялись шансам умереть. В случае с комой любые положительные прогнозы вызывали обоснованное подозрение. На одной чаше весов ущербная жизнь. А кома без последствий – исчезающая редкость; на другой – неизбежная смерть. Сейчас весы неподвижны, но могли склониться в любую сторону от простейшего сквозняка. Статистика выхода из комы не вызывала оптимизма. Неподвижное существование приводило к болезням. Ослабленный иммунитет не мог справиться даже с простудой. Люди умирали от плёвых инфекций, не приходя в сознание.

Благодаря стараниям Артёма по-спартански оборудованная палата стала выглядеть не так мерзко. Он притащил из дома фотографии и некоторые милые безделушки, такие как мягкие игрушки и искусственные цветы. Руководство больницы дало разрешение на размещение в палате посторонних предметов. Неважно, во что он верил, привычные вещи делали его нахождение рядом с матерью менее болезненным.

Содержание матери в отдельной палате обходилось ему в две трети заработка. Оставшиеся деньги расходовались на оплату коммунальных счетов, еду и разные мелочи. Стипендия тратилась на редкие развлечения, в основном на кофе в «Берлоге». Поправить положение он рассчитывал за счёт аренды большой комнаты. Той, что ещё прошлой весной занимали родители. Да, отец, обретший новое счастье, периодически давал ему денег. Без этих дополнительных сумм он бы не справился. Пришлось бы по согласованию с отцом переезжать из двухкомнатной квартиры в однокомнатную, а разницу тратить на больничные расходы, покуда они требовались.

Вырученные от продажи остатков автомобиля средства пошли на выплату собственнику, в чей автомобиль Артём въехал перед тем, как врезаться в столб. Убытки за ремонт грузовика погасил отец. Суд признал пострадавших виновными в массовом происшествии из-за несоблюдения правил дорожного движения. Артём никогда и никому не рассказывал о том злополучном дне. О минутах, предшествовавших аварии. Даже отцу. Тем более отцу, который имел право винить в трагедии сына, находившегося за рулём «Весты». Почему он молчал, для него самого являлось загадкой. Он мог ткнуть отца носом в предательство, выложить неприкрытую правду, раскрыть корень зла. Не разгуливай отец по стоянке с любовницей, мать бы не свихнулась от горя. Аварии можно было избежать. Жизнь потекла бы по другому руслу. Но он набрал в рот воды и в нечастом общении с отцом никак не поднимал события конца мая прошлого года.

Он зевнул, прикрыв ладонью рот. Экзамен высосал из него много энергии. Что зимой, что летом Артём чувствовал себя одинаково разбитым. Подспудная депрессия по капле выкачивала из него жизненные соки. Для устранения течи у него отсутствовали и навыки, и инструменты. Он взвалил на плечи тяжёлую ношу и удерживал её только благодаря молодости. Он избавился от всего лишнего, чтобы уменьшить нагрузку. Работал, учился, иногда встречался с друзьями в полюбившемся кафе. И всё. Мог ли он при таком положении дел ввязываться в отношения, одному богу известно. Девушке нужно внимание и время. А некоторым и деньги. И если внимание он мог обеспечить, то времени и денег не хватало самому.

Он хотел изучать актёрское мастерство. Для него это теперь так же ясно, как и то обстоятельство, что человеческая жизнь хрупка, как яичная скорлупа, но продолжал учиться на юриста. Устоявшаяся схема могла попросту не потянуть резких перемен. Пока мама странствовала по чёрной дыре, он не мог распоряжаться отведённым ему временем по своему усмотрению. В хаосе гармонию не построить. Отсрочка от армии давала возможность ухаживать за матерью. Скакнув с одной специализации на другую, он привлечёт к себе внимание военкомата. Там могут счесть, что кома близкого родственника не причина для уклонения от службы. Поэтому юрфак помогал балансировать на слабо натянутом канате над ямой, заполненной дерьмом.

– Что с тобой случилось, мам? Какие демоны заперты с тобой под замком? – спрашивал он в тишине. – Чёрт, я и сам скоро сойду с ума.

Дверь палаты открылась, Артём замолк. Вытер слёзы правой рукой, выпрямил спину.

– А, Артём, здравствуй. Как твои дела?

Врач не стал протягивать ему руки, а принялся за осмотр сложного пациента. Посветил фонариком в глаза, приподняв веки. Изучил показания монитора, куда выводились данные о сердечном ритме. Осмотрел кожные покровы, сохраняя невозмутимое лицо. Артём не смог бы стать врачом. Ему не доставляло удовольствия копаться в чужих болячках. Для этого надо самому быть немного больным в хорошем смысле и воспринимать смерть как обыденность.

– Здравствуйте, доктор. Дела? Вроде неплохо. У моей мамы есть улучшения?

– Боюсь, мне нечем тебя порадовать. У твоей матери стабильное состояние. Плановое обследование мозга назначено на середину следующей недели.