Смотритель маяка - [114]

Заметивший вблизи путей посторонних машинист нажал на гудок. Над рекой прокатился сиплый бас свистка. Артём вздрогнул от неожиданности.

Воздушные потоки развевали полы куртки Агаты, когда она вставала на рельсы. Вздёрнутая рука пыталась остановить поезд, полным ходом летевший ей навстречу. Просьба Артёма показать ему последний рисунок воплощалась в виде рокового гротеска. В какой бы галлюцинации ни находилась девушка, настойчивый голос толкал её к смерти. Надломленное сексуальным насилием сознание искало защиту в знакомых образах, которые само же и породило.

– Нет! – дикий крик Артёма потонул в металлическом скрежете. Машинист инстинктивно нажал на тормоз, понимая, что инерция движения позволит погасить скорость в лучше случае через пятьсот метров. Как раз на другой оконечности моста.

Реальность затянуло ядовитым туманом. Исчезли река и мост, растаяло небо. Окружающие звуки покорились мёртвой тишине. И только поезд-призрак вспарывал ветхую материю, подбираясь к помешанной девчонке в алчном экстазе. Закрученная до предела спираль распрямилась. Короткий миг обернулся седой вечностью. Ноги Артёма опирались на пустоту. Руки тянулись к обречённой худышке, сводящей счёты с жизнью сакральным для себя способом. А за спиной свирепствовало остервенелое чудовище, пожирающее пространство с устрашающей скоростью.

Они упали между рельсов за мгновение до того, как их накрыл поезд. Он держал щуплое тело Агаты, уткнувшись лицом в щель между шпал. Над спиной с бешеным стуком проносились колёсные пары. Ободранная при падении кожа на мизинце давала о себе знать тянущей болью. Холодные завихрения тормошили волосы, полотно дрожало, хорошенько перетряхивая внутренности. Он находился в нескольких сантиметрах от смерти, стиснув зубы и закрыв глаза, словно это служило оберегом. Плохо закреплённое подвесное оборудование могло размазать его по путям не хуже асфальтового катка. Торчащая из днища арматура рассечёт тело вдоль с художеством циркулярной пилы.

Поезд замедлялся. Вагоны бежали над головами уже с меньшим запалом. Агата зашевелилась, через лязг колёс пробивались её тихие стоны.

– Лежи спокойно! – прикрикнул он. – Без фокусов!

К нему приклеились липкие губы. Рот наполнился слюной с кислым привкусом табака. Он отвернул голову, а скользкие поцелуи продолжили покрывать шею. Как только скрипнули последние колёса, он вытащил Агату из-под поезда. На борту свежевыкрашенного вагона-думпкара с грузом угля белели знаки и надписи. От переизбытка стресса сердце билось с утроенной силой. Одному богу известно, на сколько лет он постарел за две минуты. Его трясло от злости.

– У вас вся семейка чокнутая! Мы могли погибнуть!

– Я не просила меня спасать, – безучастно проговорила она.

– Дура!

С обеих сторон к ним подтягивались пляшущие огни фонарей.

– Не отдавай меня ей!

– Не отдам, если пообещаешь следовать моему плану. Плюс встанешь на учёт к психиатру.

Агата пошатнулась. Артём подхватил её, усадил на шпалу.

– У меня рашпух яжик.

– Сколько таблеток ты приняла?

– Школько было, я не шитала.

– Умом тебя природа явно не наградила, – проворчал он. – Поклянись, что будешь бороться с болью и ценить жизнь!

– Я умираю, – заявила она с вселенским спокойствием.

– Если тебя поезд не раздавил, то и феназепам не справится, – на самом деле он не был в этом уверен, но ничего более обнадёживающего на ум не приходило. – Поклянись!

– Хорошо. – Агата прикрыла глаза. – Клянуш начать новую жизнь. Клянуш вшем, что мне дорого, – она дотронулась до него. – Шпашибо. Твой пошелуй был важен для меня.

– Я подвёл свою девушку. И не потому, что целовался с тобой, хотя в этом нет ничего хорошего. А потому, что обещал ей не делать глупостей. И не сдержал обещание. Прыжок под поезд трудно назвать разумным поступком. – Он взвалил её на себя. – Пойдём-ка отсюда. Разборки с машинистами и линейной полицией нам ни к чему.

– Меня тошнит, – сказала она.

– Отлично. Не самая большая плата за глупость. – Он всё ещё злился на неё. Это помогало нести сорок с чем-то килограммов, не спотыкаясь.

Вика выбежала навстречу первой.

– Со мной всё в порядке! – ответил он на немой вопрос. – А вот она наглоталась таблеток. Ей нужно в больницу.

– Уже звоню!

– Агата! – Мать выскочила из темноты, заламывая руки. – Девочка моя!

– Ваша девочка нуждается в здоровой обстановке, – тонко намекнул он на известные ему обстоятельства.

– Что с ней?!

– Отравилась транквилизаторами.

– Боже мой!

– Он тут ни при чём, – процедил Артём. – Если Агата не врёт, вас с мужем ждут серьёзные неприятности.

– Что ты наплела молодому человеку, Агата?

– Увежи меня в больнишу, – шепнула девушка. – Мне плохо.

– Это всё сигареты, – съязвил он, чтобы отвлечь её от плохих мыслей. – Вика?

– Скорая в пути. Ничего, что я назвала адрес трамвайного депо?

Он оглянулся. Фонари кружили примерно в том месте, где они с Агатой лежали под поездом. И всё же не стоило рисковать.

– Пора уносить ноги, пока машинисты не сделали из нас отбивные.

Они добежали до проложенной на насыпи лестницы. Артём предложил матери Агаты идти первой.

– Думаете, я толкну вас в спину?! – возмутилась она. – У меня даже нет фонарика!