Смотри в лицо ветру - [10]

– Все это очень грустно, – молвил рядом с Кабе автономник Э. Х. Терсоно, издав подобие вздоха. Кабе предположил, что этим звуком дрон желает подчеркнуть искренность.

– И в то же время полезно для всех нас, – согласился Кабе.

Его предки были наставниками идиран и на ранних этапах древней войны сражались на их стороне. Бремя вины и ответственности за случившееся тяготило Хомомду не меньше, чем Культуру.

– Мы пытаемся делать выводы, – тихо произнес Терсоно, – но все же совершаем ошибки.

Дрон имел в виду Чел, челгриан и Войну Каст. Кабе повернулся и взглянул на автономника. В зале, освещенном ровным призрачным светом, люди потянулись к выходу.

– Всегда можно ничего не предпринимать, Терсоно, – сообщил хомомданин машине. – Но, как правило, впоследствии об этом тоже жалеют.

Временами я слишком сладкоречив, подумал Кабе. Говорю то, что от меня хотят услышать.

Дрон качнулся назад, подав тем самым знак, что смотрит на хомомданина, но промолчал.

2. Зимняя буря

Корпус погибшего корабля круто изгибался со всех сторон, скругляясь и широкой дугой нависая над головой. В самую середину участка, ставшего потолком, вмонтировали светильники прямо над странным, будто застекленным полом; блики отражений плясали на поверхности, подернутой стеклянистыми завитками, и на торчащих над ней обломках искореженного бортового оборудования, не поддающегося идентификации.

Квилан безуспешно пытался занять такое положение, которое позволило бы определить, на чем именно он стоит, но вскоре отключил питание ранца и опустился на поверхность. Даже под ботинками скафандра пол производил ощущение стеклянного. Корпусу придали вращение, создав около четверти нормальной силы тяжести. Квилан, коснувшись застежек объемистого заплечного рюкзака, огляделся и посмотрел вверх.

Изнутри корабль был почти не поврежден. Вмятины и дыры, круглые или овальные, но все – вполне симметричные, гладкие, словно часть дизайна; корпус не пробит насквозь, разрывы не зазубренные, без заусенцев по краям. Единственное отверстие, ведущее наружу, располагалось на носу корабля, в семидесяти метрах от места, где остановился Квилан, более или менее по центру пола, вогнутого, как черпак. Дыру двухметровой ширины прорезали в корпусе несколько недель назад, чтобы открыть доступ на борт недавно обнаруженного и просканированного корабля. Через нее Квилан и попал сюда.

На внутренней стороне корпуса виднелись какие-то обесцвеченные – похоже, поврежденные – участки, рядом с недавно установленными источниками света болтались оборванные провода и торчали обломки труб. Квилан мельком задумался, для чего здесь вообще понадобился свет. Из корпуса откачали воздух, открыли его космосу; без скафандра полной защиты сюда не проникнуть, а такие скафандры всегда оснащались сенсорным оборудованием, исключавшим потребность в искусственном освещении. Он снова поглядел на пол. Может, техники суеверны или мнительны. Свет немного смягчал зловещее впечатление, изгонял призраков.

Квилан понимал, какой ужас внушают чувствительным натурам места, в которых приходится полагаться лишь на усиленные сенсорные системы, оснащенные внутренними источниками излучения. Да, они нашли бóльшую часть того, что искали; миссия оправдала себя, спасено около тысячи душ. А вот его надежды не оправдались. Он снова огляделся. Похоже, уже демонтировали все сенсоры и аппаратуру слежения, использованную для осмотра разрушенного каперского судна «Зимняя буря».

Под подошвами ботинок вздрогнул пол. Квилан скосил глаза: нос корабля, отделенный ранее, устанавливали на место. Корабль мертвецов снова запечатан. Наконец-то.

– Изоляция восстановлена, – сообщил голос в его голове; машина в рюкзаке слабо завибрировала. – Устройство докладывает, что близость систем скафандра мешает работе его инструментов. Тебе придется отключить комм. Оно просит снять рюкзак.

– Мы сохраним возможность переговариваться?

– Мы с тобой – да, сможем. И оно со мной – тоже.

– Хорошо, – сказал он, отстегивая рюкзак. – Свет не мешает?

– Свет как свет, ничего особенного.

– А куда… – начал он, но тут внезапно полегчавший рюкзак рванулся из рук.

– Оно напоминает, что у него свой источник двигательной энергии, – проинформировал голос в его голове.

– А, ну да, конечно. Только пусть работает быстрее, ладно? Объясните, что время поджимает, что поблизости военный корабль Культуры, вот-вот к нам подойдет…

– Майор, по-твоему, это на него подействует?

– Не знаю. Да, и пусть тщательно все осмотрит.

– Квилан, дрон выполнит свою задачу, но, если ты настаиваешь, я…

– Нет. Нет, извините. Извините. Не надо.

– Послушай, Квилан, я понимаю, тебе нелегко. Я дам тебе возможность побыть одному, договорились?

– Да, спасибо.

Голос Гюйлера отключился, будто пропал слабый шорох, еле различимый на грани слышимости.

Квилан следил за флотским автономником. Непримечательная с виду серебристо-серая машина напоминала рюкзак древнего космического скафандра. Дрон плавно скользил над почти плоским полом, держась приблизительно в метре от поверхности и направляясь к ближайшему, носовому, концу палубы для начала регулярного сканирования.