Смоленское направление. Кн. 3 - [67]

— Вот почему на бочонках были нацарапаны руны, — прошептала Нюра.

— Когда янтарь снимали, — продолжил мысль жены Гюнтер, — каждый фрагмент клали в отдельный бочонок, дабы в случае сборки восстановить алтарь. Перед смертью ливонец говорил не об алатыре, а об алтаре. Хотя, возможно, он и не знал, что именно находилось в бочонках. Сам янтарь уже представляет сокровище, а алтарь из него — это уже символ.

— Мы смешали содержимое бочонков. Как мы восстановим алтарь? — Спросила Нюра.

— При желании, можно попробовать. Но тогда все твои идеи об украшении комнаты янтарём и ожерелье, о котором ты мне все уши прожужжала — придётся забыть.

После этих слов Нюра скривила лицо, поджала губы и вдруг улыбнулась.

— Дядя Лексей, что ты можешь предложить за этот янтарь?

— Таких денег у меня нет. — Сказал я, разводя руками, — ума не приложу, что можно дать взамен.

Пришлось задуматься. Грамм натурального янтаря в моём времени стоит порядка трёх евро. У Гюнтера в наличии около шестисот пятидесяти киллограм. То есть, почти два миллиона евро. А если подсчитать стоимость инклюзов? Да плевать на подсчёты. Возможно передо мною алтарь из храма Святовита.

— Тем не менее, Алексий. Мне надо заплатить моим рыцарям их доли, да и твоё участие…

— Гюнтер, я никогда не подсчитывал, сколько стоит моя помощь вам. Но если вопрос зашёл о цене клада, то отвечу — он бесценен для большинства людей.

— А для меньшинства?

— Годовой доход Смоленского княжества, если оценивать просто по весу.

Гюнтер кивнул головой, поглядывая на Нюру.

— Я так и думал. Но есть одна проблема. Я хочу, чтобы из алтаря не пропало ни одного камня.

Штауфен подошёл к шкафчику, открыл дверцу и извлёк янтарь размером с кулак.

— Ливонец отдал его старосте в Пнёво, думаю, он просто похитил его из сокровищ. А теперь, я расскажу вам легенду, которую мне поведал Рагнар, когда мы были на Неве.

На северо-восточной оконечности острова Рюген, восемьдесят четыре года назад, верховный жрец гадал по трём чёрно-белым дощечкам. Он бросал их на землю, и если две из них падали светлой стороной к небу, то год был удачным, но в этот раз, все три показали чёрную спину. Жрец не поверил своим глазам, сославшись на какой-то грех, он повторил гадание. Дощечки были брошены вновь, однако результат повторился. Третий раз гадание было произведено у статуи Святовита. Деревянный идол стоял на голой земле, утопив в неё подошвы своих ног по самые щиколотки. Четыре его головы, каждая на массивной шее смотрела в разные стороны света. Левая рука упиралась в бок, а правая держала скальсу.* На поясе статуи был приторочен гигантский меч. Жрец подбросил дощечки высоко над головой, но они всё равно упали чёрной стороной к небу. Бывало и раньше, что две из трёх показывали чёрную сторону, тогда непременно возникали болезни и всяческие несчастья преследовали остров, но чтобы все, да ещё три подряд — не случалось никогда. Жрецы приняли решение поставить новый алтарь, дабы отвлечь от себя беду. Был вынут янтарь из сундуков и наняты лучшие мастера. Однако когда Вальдемар датский захватил в том же году Аркону, то янтарного алтаря там не оказалось.

(Скальса — рог изобилия. Помимо статуи, в храме находились седло и уздечка соответствующих размеров).

— Гюнтер, ты хочешь сказать, что у нас в замке этот алтарь? — Спросила Нюра.

— А вы посмотрите на пергамент. Да ему сто лет будет. Моё предположение такое. Внук Мономаха всё же нашёл на Рюгене этот алтарь и отправил его в Псков. Из сокровищницы крома его изъяли ливонцы и готовили к отправке, но внезапное нападение разрушило все их планы. Янтарь будут обязательно искать. Поэтому я и предлагаю отдать его Алексию на сохранение. Он не продаст камни, твой дядя ценит подобные вещи дороже золота.

Пергамент действительно выглядел старым. Краска выцвела, сам лист потемнел, а при свете свечи вообще приобрёл немного жутковатый грязновато-жёлтый оттенок. Рассматривая его, я даже поверил в легенду, услышанную от Гюнтера. Но представив размер деревянной колоды, которую по идее надо было обложить янтарём — усомнился. Скорее всего, алтарь так никогда и не собрали. Жрецы часто планировали возведение культовых исполинов, но в итоге, за всё время, олицетворения религии, мифологии, искусства, власти и науки выразились лишь в семи произведениях.

— Я заберу янтарь на хранение и даже постараюсь собрать из него алтарь по рисунку, но сколько уйдёт на это времени, даже предположить боюсь. Теперь обсудим доли участников похода.

Пахомовна выложила на стол толстую тетрадь, в которой она вела расход и доход княжества и, взяв в руку карандаш, сообщила:

— В казну отходит четвёртая часть от всей полученной добычи, будь она взята на воде или на суше. Нарушать это правило нельзя.

— Это так, — подтвердил Штауфен, — на собрании старост мы установили размер налога.

— Одна четверть предводителю похода, то есть Гюнтеру. Четверть тебе, дядя, как ответственному за подготовку и снабжение, остальное участникам. И ещё, давно хотела спросить, когда тут Свиртил был, то рассказал, что многие его литвины дают своё серебро Евстафию в рост.

— Я слышал об этом. Но у Евстафия развитая торговая сеть, банк, наконец. А у вас что?