Смирнов. Русский террор - [3]

Сбоку, рядом со столом заместителя министра, сидел статский советник Ненашев — истинный денди, с большими рыжими усами, глянцевой лысиной и маленькими, васильково-голубыми, острыми и внимательными, словно у хорька, глазками. Все без исключения находили его очень милым и охотно приглашали в любое общество. Даже в либерально настроенных кругах, где к жандармам и прочим сотрудникам тайного полицейского сыска относились, мягко говоря, с презрением, Александр Васильевич был принят и обласкан. Он сумел преподнести свое занятие как милое чудачество заблуждающегося оригинала. «Он мог бы быть и на другой стороне. Нам повезло, что он любит и риск, и комфорт одинаково», — сказал о нем Плеве, ознакомившись как-то на деле с методами работы Александра Васильевича.

Каждый год Ненашева награждали за «неоценимые заслуги перед отечеством», но какие именно услуги он оказывает отечеству, оставалось тайной. По всей видимости, весьма ценные. В прошлом году статский советник издержал двести тысяч казенных неподотчетных фондов. Образ жизни он при этом вел странный, скорее, присущий молодежи из богатых купеческих семей. Дважды ездил за границу, играл на бирже, маклера своего ангажировал. Свел личное знакомство со многими миллионщиками, бывал в их семьях и, что уж совсем удивительно, снискал их дружбу и самое искреннее расположение. То и дело его видели на благотворительных балах в Купеческом клубе, на ипподроме, в первейших ресторанах и даже на Нижегородской ярмарке. Цель его перемещений была не ясна. Казалось, Александр Васильевич, устав от службы и разочаровавшись в ней порядком, просто-напросто мотает почем зря казенные деньги, пытаясь сколотить себе хоть небольшой капиталец к моменту выхода на пенсию. Вопрос о его отставке почти решен, вот и кутит напоследок.

Кроме загулов в «Яре», статский советник завел себе пестрый, дорогой гардероб. С купеческими женами и дочерьми был мил, но очень сдержан, чем еще больше полюбился Морозовым, Абрикосовым, Щукиным и даже Мамонтовым. Единственным, кто не поддался чарам хитроумного Александра Васильевича, был Смирнов-старший. Этот спеленутый, словно мумия, черными одеждами коммерц-советник только смотрел и ничего не говорил. Приставать к нему дольше было неудобно, да и подозрения бы вызвало.

Статский советник шутил, что Петр Арсеньевич напоминает ему ветхозаветного Ноя, который ковчег строил, строил, а неразумные дети, не дождавшись потопа, стали разбирать его на дрова.

— Так что не дай бог дожить, до более или менее значительного дождика, — Ненашев прищелкнул уголками рта.

Секретарь недовольно нахмурился. Как это Александру Васильевичу завсегда удается проскользнуть в кабинет незамеченным?

— Что это? — Сипягин оторвал недовольный взгляд от бумаг.

— Вы просили тотчас докладывать обо всем, связанном с брожениями в купеческой среде, — почтительно напомнил секретарь.

Товарищ министра быстро пробежал глазами бумагу, затем недовольно отшвырнул.

Текст верхнего доноса был следующий:

Товарищу министра внутренних дел Д. С. Сипягину

Милостивый государь!

В настоящее время всякий русский человек, всякий верноподданный, естественно озабочивается мыслию, как бы наилучше, наивернее охранить и обеспечить священную особу, носительницу верховной власти. Практиковавшиеся доселе полицейские меры, при всей их разумности и рассчитанности, как печальный опыт доказал, не спасли бесценной жизни достославной памяти Государя Императора Александра Николаевича. Увы, и первопрестольная, несмотря на свой народный дух, не чужда социалистических стремлений и происков. Этот прискорбный факт доказан просмотренным в прошлом году подкопом под царскую дорогу и безумными, в последнее время, выходками некоторых шальных сынов ее, топчущих в грязь портреты царские. Угроза, нависшая над священными особами Их Императорских Величеств и членов Императорской семьи, ныне велика как никогда прежде. С верноподданническим прискорбием докладываю вам, что ряд обнаглевших аршинников, забыв о великой милости, оказанной их дедам Императорской властью, дарованной свободе, ныне затевает не больше, не меньше — буржуазную революцию. Ради достижения своей чудовищной цели они сошлись с самыми отъявленными политическими преступниками из среды так называемых русских социалистов-революционеров и оказывают им неограниченное материальное содействие. В ваших силах организовать в ближайшее время ряд самых решительных наступательных действий, дабы пресечь вероломное желание распоясавшейся лабазы посягать на верховную власть. Лица, коих надлежит взять под особый надзор: Петр Смирнов (старший), Савва Морозов, Петр Рябушинский и Николай Хлудов. Морозов и Рябушинский своих антигосударственных убеждений не только не скрывают, но и открыто их проповедуют среди нуворишей, забывших, что есть верность Отечеству, и никогда не имевших понятия о чести. Однако считаю своим долгом просить Вас обратить пристальное внимание на Петра Смирнова, ибо при кажущейся аполитичности этот заговорщик представляется в действительности самым опасным из всех. Без лишнего шуму и, не привлекая к себе внимания, этот наследник откупщиков тратит огромные средства на распространение в массах революционных идей, в чем, как вы можете видеть, изрядно преуспел…