Смеющийся волк - [25]

— Ох уж эти обезьяны! Гадят везде, — буркнул Акела.

— Какие обезьяны? — шёпотом спросил Маугли, глядя в пол.

— Блюдите чистоту! Лоснящаяся шерсть говорит о силе охотника! — прошептал в ответ Акела.

— Ты об этих?..

— Эти грязные обезьяны, которые везде сорят! Они не охотники! Как же много на свете обезьян! Будь осторожен, Маугли!

Маугли тихонько засмеялся.

— Ага, вон, и там, и там — везде обезьяны. Но мыто ведь не обезьяны, правда?!

— Ну да! «Доброй охоты всем, кто соблюдает Закон!» Так можно и о нас сказать.

В этот момент поезд сильно тряхнуло, стукнулись друг о друга чемоданы на полках. Акела и Маугли посмотрели друг на друга, потом на других пассажиров. Никто не проявлял признаков беспокойства. Акела, слегка пожав плечами, прошептал:

— Только-только сели нормально. Давай уж проедем подальше на север. Всё равно, если сейчас спрыгнуть с поезда, даже поесть будет негде — все ларьки ещё закрыты.

Маугли кивнул и стал смотреть в окно. Там было написано: «Фукусима — следующая Сасакино». На платформе кое-кто ел гречневую лапшу. Где-то продавец громко зазывал попробовать «радийные» пампушки. Маугли не понял, что это за пампушки, и уже хотел было спросить Акелу, но решил, что и тот, скорее всего, не знает, — и не стал. По платформе пробежало несколько железнодорожных служащих в фуражках… Старичок с рюкзаком за плечами отвешивал прощальные поклоны пожилой женщине, державшей за руку ребёнка. Тот вертел в руках и полизывал голову облупленного пупса. Обезьяны! Все обезьяны! Если так настроиться, все вокруг действительно выглядят как обезьяны. Маугли снова не мог удержаться от смеха.

Пронзительно прозвенел звонок к отправлению. Люди на платформе засуетились, побежали к вагонам.

— Доброй охоты всем, кто соблюдает Закон! — прошептал про себя Маугли и глянул на Акелу, сидевшего рядом.

Тот уже дремал, сложив руки на груди. «Так какой же Закон — Закон джунглей?» — хотел спросить у Акелы Маугли, но решил пока не спрашивать ни о чём.

Раздался паровозный гудок, и состав покатил дальше на северо-восток. Стоявшие в проходе женщины шумно переговаривались. Одна была молодая крестьянка в рабочих шароварах, другая с ребёнком за плечами и ещё одна постарше. С громким смехом они перемывали косточки каким-то общим знакомым, но разобрать слова было почти невозможно. Напротив Маугли и Акелы сидел мужчина в толстом зимнем пальто, а рядом с ним — женщина в летах, одетая в скромное, неброское кимоно. У мужчины на коленях лежал кожаный портфель, и он усердно проверял какие-то тетрадки. Может быть, школьный учитель? Маугли стало немного не по себе. Женщина, должно быть, чтобы убить время, достала моток тёмно-синей шерсти и начала что-то вязать. Наверное, свитер. Моток помещался у неё в пакете на коленях. Женщина иногда запускала в пакет руку и разматывала нитку. Маугли вспомнилась мама, и он закрыл глаза. Он пониже надвинул на глаза бейсбольную кепку, отвернулся к окну и приготовился спать.

Спустя немного времени перед мысленным взором Маугли медленным шагом прошла процессия слонов. Рядом трусила чёрная пантера. Прозвучал голос Акелы: «Много статей есть в Законе джунглей! Доброй охоты тем, кто соблюдает закон!» Маугли услышал и свой собственный голосок, тонкий, как комариный писк, повторяющий заученные в школе слова:

— Хлеб наш насущный даждь нам днесь! Грехи наши ныне отпущаеши!

Птицы с ярким оперением распевали, порхая в небе. Под деревьями разлёгся огромный питон.

— Блюдите чистоту! Лоснящаяся шерсть говорит о силе охотника! У обезьян шерсть грязная и свалявшаяся.

Серый волк приблизился к Маугли. Синие, жёлтые, красные, зелёные бабочки порхали вокруг. Маугли протянул руку и коснулся пальцами волчьей шерсти. Шерсть была густая, приятная на ощупь. Избави нас от соблазна! Маугли потрогал своё тело и обнаружил, что оно покрыто шерстью. Шерсть на голове, на шее, на руках и на ногах. Правда, шерсть была ещё не очень длинная и лоснящаяся. Наверное, настоящая шкура появится, когда он станет взрослым.

Снова прозвучал паровозный гудок. Поезд приостановился и почти сразу же снова тронулся. Маугли во сне ещё раз проводил взглядом процессию слонов. Блестели белые бивни, покачивались длинные хоботы. Слоновый клич разносился по округе, примешиваясь к паровозному гудку. Рядом, распустив веером хвост, вышагивал павлин. Подоспела стая волков и завыла, подняв морды к небесам. Их пышная шерсть серебрилась на солнце. А среди волков в центре стаи примостился маленький голый человеческий детёныш. Не успел Маугли побыть человеческим детёнышем, как вдруг волчья стая исчезла, а с ней и павлины, и процессия слонов. Вместо них появился силуэт мужчины, закутанного в дырявое одеяло. Силуэт приближался к голенькому мальчику. Засмеявшись, мальчик поднялся и ухватил мужчину за руку. Мужчина с длинными, свалявшимися, как солома, волосами — отец мальчика. Может быть, в их чертах и можно найти сходство, но трудно рассмотреть, потому что у отца волосы свисают на лицо. Вот отец и сын молча идут рядом. А вокруг полумрак — словно под сводами рощицы возле синтоистского святилища. В ряд стоят розовые бумажные фонари. Мать Маугли зовёт своих детей: «Юкико! Тон-тян! Упаси нас от искушения!»