Смертоносный мир - [175]

Так продолжалось до тех пор, пока при очередном ударе меч Темучина не разлетелся надвое. Темучин сумел уклониться от могучего удара, и меч нанес ему лишь легкую рану в бедро. Кровь покрыла золотой шелк его одежд. Керк обеими руками поднял меч для последнего удара

— Лучники! — крикнул Темучин. Он хотел умереть дорогой ценой.

Керк засмеялся и отшвырнул свой меч.

— Ты трус, ты не отделаешься от меня так легко. Я хочу убить тебя голыми руками.

Испустив яростный крик, Темучин подскочил к пиррянину. Они схватились, как звери, в смертельных объятиях.

Керк огромными руками сжал горло противника. Темучин тоже вцепился в горло Керка, но шея пиррянина, казалось, была стальной. Он усиливал нажим.

Впервые лицо Темучина обрело выражение, отличное от крайнего гнева. Глаза его расширились, лицо исказилось болью. Он тщетно пытался ослабить хватку Керка. Руки Керка продолжали сжиматься.

Изогнувшись, Темучин дотянулся рукой до пояса и извлек кинжал.

— Керк! У него нож! — крикнул Рес, но Темучин уже ударил пиррянина в бок, как раз под нагрудник. Он отдернул руку, но нож остался в теле Керка.

Взревев от гнева и боли, Керк не ослабил хватку и большими пальцами нажал под подбородок противника,— Темучин извивался от боли, глаза его едва не вылезли из орбит, ноги почти не касались земли.

Затем послышался сухой треск, и тело Темучина безжизненно обвисло. Керк опустил руки, и великий Тему-чин, главный вождь высоких равнин, завоеватель низин мертвым упал к его ногам.

Красное пятно проступило на боку Керка, и Мета кинулась к нему.

— Оставь,— приказал Керк.— Рана закрыта, нож вошел в мышцы, а если даже затронуто что-то внутри, этим можно заняться потом. Сначала вытащим Ясона

Кочевники даже не пытались мешать, когда Рес, отобрав у одного из них копье и зацепив клетку, стянул ее к земле. Безжизненный Ясон дернулся от удара. Вокруг глаз у него были черные провалы, сквозь рваную одежду виднелись раны и кровоподтеки.

— Он...— проговорила Мета, но осеклась.

Рес, схватившись за прутья решетки, напрягся и развел их.

Ясон открыл подбитый глаз и снизу посмотрел на пиррян.

— Простите, что отнял у вас время...— сказал он и потерял сознание.

23

—  Довольно лекарств,— сказал Ясон, отводя в сторону стакан с соломинкой, который протянула ему Мета. Он сидел на своей койке на борту родного «Драчуна», умытый, перевязанный, рядом стояла капельница с глюкозой.

Керк сидел напротив с перевязанным боком. Тека удалил у него кое-что из внутренностей и сшил несколько сосудов. Керк, казалось, и не заметил этого.

— Рассказывай,— попросил он.— Этот микрофон подключен к радиосистеме корабля, тебя слушают все. Откровенно юворя, мы еще не знаем, что произошло, хотя вы с Темучином без конца твердили, что из-за выигрыша он все потерял. Это как-то странно.

Наклонясь, Мета промокнула марлей лоб Ясона. Он улыбнулся и пожал ее руку, потом заговорил:

— Это целая история. Я нашел ответ у библиотеки. Правда, с опозданием, но все же не совсем поздно. Библиотека пересказала мне много исторических трудов и очень быстро убедила меня, что никакую культуру нельзя изменить извне. Ее можно уничтожить, но не изменить. А именно это мы пытались сделать. Вы когда-нибудь слышали о готах или гуннах, племенах Старой Земли?

Они покачали головами, а он отхлебнул из стакана.

— Это были отсталые племена. Они обитали в лесах, пили и убивали, гордились своей независимостью и сражались с римскими легионерами. Римляне систематически били их. Думаете, это служило для них уроком? Ничего подобного. Те, кто оставался в живых, уходили далеко в леса, сохраняя свою культуру и независимость. Их культура изменилась только тогда, когда они «победили» Собрав силы, они двинулись на Рим, захватили его, прикоснулись к плодам цивилизации. И все — варваров больше не было.

Древние китайцы столетиями использовали то же самое. Они были плохими бойцами. Их побеждали, но проходило время, и они подчиняли своей культуре и своему образу жизни своих завоевателей.

Я усвоил этот исторический урок и постарался, чтобы и здесь произошло то же самое. Честолюбие не позволило Темучину противиться искушению завоевать мир. Он вторгся в низины, как только я показал ему путь туда.

— И, выиграв, он проиграл,— сказал Керк.

— Точно. Мир принадлежал ему. Он захватил города с их богатствами. Ему пришлось завоевывать их, чтоб удержать. Его лучшие офицеры стали правителями нового королевства, окунувшись в непривычную роскошь, и уже не желали с ней расстаться. В глубине души они, конечно, все еще кочевники, чего не скажешь о последующих поколениях. Если люди Темучина останутся сибаритствовать в городах, то как сможет он вернуть их к кочевой жизни? Ни один варвар не останется на холодном плато, если, спустившись вниз, примет участие в дележе добычи. Вино крепче ачада, а у жителей низин есть даже дистилляторы. Кочевой образ жизни, который породил Темучина и позволил ему победить, оказался обреченным. Поэтому он и назвал меня демоном, отсюда и его ненависть ко мне.

— Бедный Темучин,— сказала Мета с неожиданным пониманием.— Честолюбие погубило его, и он понял это. Хотя он был завоевателем, он потерял больше всех.