Смертоносный груз «Гильдеборг» - [65]

Он сорвал с нее жакетку и схватил за грудь.

— Куда ты хотела бежать с этим подлым бандитом?

Первый приложил пистолет ей к виску:

— Считаю до трех…

— Ушел в ресторан, — прохрипела Корнелия.

Палец на курке у меня трясся. Почему она не сказала правду? Она не могла знать, что я вернулся к ресторану, я ведь шел посмотреть машину.

— Когда придет? Зачем туда пошел? Голова у нее опять опустилась.

— За сигаретами…

Она лгала. Почему лгала? На что она еще надеялась? Что случится чудо? Я видел ее сломленное лицо. Беспомощность лишала меня разума. Что они сделают, если это будет длиться долго, если меня так и не дождутся? Потеряют терпение? Убьют ее? Пойдут искать меня?

Ждать! Ждать, ждать, ждать и быть готовым нажать курок, принять поражение. Иного выхода нет. Я в капкане, теперь уже не убежать, нельзя ее так оставить.

Я вытер вспотевшее лицо. На улице резко похолодало, мокрая рубашка холодила тело. Корнелия неподвижно стояла у стены комнаты. Те двое — в нескольких шагах от нее, пистолеты с глушителями, и глаза направлены на двери. Как только я открою дверь, вылетят пробки из двух бутылок шампанского — никто этого и не заметит. Потом нас оставят лежать посреди комнаты, как Гута, и исчезнут во тьме. К утру на счет СВАПО[11] припишут еще две жертвы, и районный полицейский начальник начнет облаву на черных.

Я дилетант и портач: давно надо было раздобыть оружие с глушителем, теперь я мог бы их спокойно прикончить…

Время бесшумно неслось в темноте, как экспресс в Преторию. Человек не способен понять, по каким законам время растягивается или сжимается. Он воспринимает его только как полет к своему концу, к своей гибели.

В спальне было тихо. Корнелия в полном упадке сил сползла на пол. Не смогла выдержать такого напряжения. Пожелтевшее лицо, мокрые от пота волосы. Они оставили ее. Медленно прохаживались. Три шага к ней, три шага обратно.

Может быть, я смог бы с ними договориться? Если отпустят ее и дадут возможность уйти, я подниму руки. Однако остаток здравого смысла удержал меня. Чего бы я этим добился? Конечно, они не могут дать ей уйти, это закон джунглей, свидетелей не должно оставаться. Она обречена, так же, как и я. Бессмысленная жизнь. Какая сумасшедшая случайность свела нас вместе? Мы принесли гибель друг другу. Я не могу воспользоваться тем, что я еще на улице, а она не может им объяснить, что меня толком и не знает, ни в чем не принимала участия, даже никогда не видела «Гильдеборг». Теперь в душе проклинает меня, ведь у нее все же дети… Я видел отчаяние в ее глазах.

— Мне кажется, это тянется слишком долго, — сказал вдруг один из парней. — Ты должен пойти поискать его, возможно, он что-то учуял.

— Пожалуй, он пошел не за сигаретами, а к какой-нибудь черной потаскухе, — ухмыльнулся другой. Он остановился над Корнелией и ткнул в нее ботинком. — Валяется себе с черной, тебе это не пришло в голову? А ты тут в это время сдохнешь!

— Оставь ее и беги! — заворчал первый. — Как только погашу свет, выходи и будь осторожен!

Комната на мгновение погрузилась во тьму. Потом снова вспыхнул свет, и парень провел по седоватому ежику носовым платком. Его лицо свело от напряжения, ему было нелегко: первоначальный замысел не удался. Войти, выстрелить и исчезнуть. Внутри бунгало должна быть такая жара, что можно задохнуться. Бетонные стены выдыхали дневной жар. По телу Корнелии стекали большие капли пота. Минуту он выжидающе смотрел на нее, потом засунул пистолет за пояс, поднял жалюзи…

Меня ослепил резкий свет, я едва успел отскочить и прижаться к стене. Он открыл окно и высунулся наружу вдохнуть свежего воздуха.

В эту минуту сержант Маретти около меня громко заорал: "Давай, парни, давай!" Кто-то поднял мою руку, и рукоятка пистолета твердо ударила по высунутой голове. Бороться!

Одним прыжком, так, как мы запрыгивали в едущий бронетранспортер, я влетел через открытое окно внутрь. Парень даже не смог протянуть руку к поясу. В следующее мгновение он получил новый удар и остался лежать лицом вниз на мраморных плитах.

— Быстро! Опомнись! — Корнелия с трудом начала подниматься, я бросил ей свое оружие. Ее лицо ожило. — Одевайся!

Теперь у меня был пистолет с глушителем, если что, я прикончу их обоих!

Парень на полу пошевелился. Я поднял оружие…

— Ради бога, не надо, — всхлипнула Корнелия и задержала мою руку. Здесь не надо, это делается иначе!

Я опомнился. Вероятно, я выстрелил бы на самом деле.

— Мы должны уйти, одевайся! На дорожке к бунгало послышались тихие торопливые шаги. Возвращался второй. Я прижался к стене возле двери. Глаза Корнелии расширились от ужаса.

— Погаси! — послышался голос снаружи. — Этого парня нигде нет.

Я повернул выключатель и открыл двери. Он, задыхаясь, ввалился внутрь. Я приставил ствол к его затылку и ногой прихлопнул дверь. Вспыхнул свет.

— Получайте, что вы хотели! — Он даже не двинулся. С ужасом смотрел на неподвижное тело у своих ног. — К стене! Руки за голову! Наклониться вперед!

Голова его ударилась о стену. Я нащупал его пистолет. Готово! Я вопросительно посмотрел на Корнелию.

— Подгоню машину, — сказала она беззвучно. Я не мог узнать ее голос. Она стала одеваться. Мне казалось, что она еле шевелится. Тихо, душно, опущенные жалюзи… Этим медленным одеванием она начала действовать мне на нервы. Мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок.