Смертный приговор - [11]

Ровно в пятнадцать часов Снейдер вошел в аудиторию. Он начал лекцию, одновременно собирая соглашения о конфиденциальности:

– Эти листки служат одной-единственной цели. На своем курсе я буду разбирать с вами только нераскрытые дела. Я хочу, чтобы вы были открыты для новых идей, и собираюсь разрабатывать с вами новые гипотезы. По раскрытым делам вы можете загуглить решение, но я хочу воспитать вас самостоятельно думающими людьми с собственными идеями. Поэтому с данного момента все, что вы услышите или увидите, является служебной тайной. Если вы ее нарушите, то это будет рассматриваться как уголовное преступление. Все ясно?

Снейдер взял последний листок и пошел к кафедре.

– Кроме того, уже раскрытые дела вы всегда будете анализировать на занятиях моего коллеги Вессели. Он оперативник старой школы и больше доверяет статистике, результатам лабораторных исследований и компьютерному анализу.

Тина нагнулась к Сабине.

– Раньше он был сильным преподавателем, но со временем стал теоретиком, – прошептала она.

– Мартинелли, я это слышал! Методы Вессели ничуть не хуже – просто это другой подход. В свое время многие из его дел могли быть раскрыты с помощью программ обслуживания базы данных. Но существует классическое программное обеспечение, которое намного превосходит все остальные. А именно, вот это… – Снейдер постучал себя пальцем по лбу. – И мы хотим работать с ним. – Он сунул бумаги в свою папку. – Итак! Что вы выяснили по убийствам Centipede?

– Ничего, – ответил Шёнфельд с первого ряда, атлетичный блондин в белой футболке поло, который в глазах Сабины уже во время тренировки по стрельбе выглядел высокомерно. Он попал в Академию из Земельного управления уголовной полиции Берлина и имел самый высокий уровень IQ в группе.

Майкснер, сидящая рядом, ни в чем ему не уступала. Сабина вообще чувствовала себя потерянной среди всех этих интеллектуалов. Ей не нужно было проходить ни вступительное собеседование или двухдневный тест на профессиональную пригодность, предоставлять медицинские справки, принимать участие в групповых заданиях и беседовать один на один с психологом. Она даже не знала, достаточно ли ее ежедневных занятий пилатесом и пробежек для поддержания необходимой формы. Когда выдастся спокойная минута, нужно будет спросить Снейдера, не он ли за всем этим стоит.

– У нас заблокирован доступ к архиву БКА, – добавил Шёнфельд.

– И не без причины, – ответил Снейдер. – Во время учебы вы находитесь на низшем доверительном уровне, это означает, вам разрешается дышать и отвечать тогда, когда вас спрашивают. Вы не получите никаких паролей к актам текущих расследований. Может, у кого-то из вас была другая креативная идея?

Никто не ответил, наконец Тина подняла руку.

– Я была в газетном архиве городской библиотеки и воспользовалась аппаратом для чтения микрофиш.

– У вас не было столько времени, – возразил Снейдер.

– Я отказалась от тренировки в стрельбе.

– Возможно, однажды она могла бы спасти вам жизнь.

– Я спортивный стрелок, – ответила Тина. – В Палермо этому учат первым делом.

– Шпигаты и копченый угорь, – пробормотал Снейдер. – Похоже, вы одна тут с яйцами. И что же вы выяснили?

Сабина улыбнулась про себя. Вообще-то ее не должно удивлять, что студентка юрфака с татуировками и пирсингом занималась спортивной стрельбой.

– Убийства «Многоножки» произошли в сентябрьские выходные четыре года назад, – начала Тина. – Неизвестный три дня удерживал семью на их собственной вилле и жестоко расправлялся с каждым по очереди.

– Состав семьи?

– Отец, мать, шестнадцатилетний сын, восьмилетняя дочь, собака и две кошки.

Снейдер соединил кончики пальцев перед лицом.

– А теперь я покажу вам, что убийца Centipede сделал с этой берлинской семьей. – Он взял пульт дистанционного управления и пошел к видеопроектору. – У логиков не возникнет проблем со следующими изображениями. Сопереживающим и впечатлительным нужно выработать определенную дистанцию и беспристрастность по отношению к жертвам и их родственникам, иначе с годами вы сойдете с ума.

Снейдер затемнил аудиторию, опустив с помощью пульта жалюзи на окнах, и включил проектор. Через несколько секунд появился первый снимок размером больше человеческого роста. Изображения на экране сменялись каждые десять секунд, превратившись в бесконечное диашоу.

Сначала Сабина решила, что это какая-то шутка, но потом поняла, что фотографии настоящие. Она почувствовала, как Тина рядом с ней вцепилась пальцами в стол. Сабина тоже напряглась.

Этих людей не просто убили, преступник расчленил их и, как пазл, сложил из частей тел абсолютно новое существо, недоступное человеческому сознанию. Этот симбиоз из скомпонованных частей тел на диване в гостиной имел ужасающее сходство с безобразным монстром-многоножкой. Отсюда и название. Кроме того, преступник включил в свое творение домашних животных и части кукол. Красные шторы были сняты с окон, закреплены на потолке гостиной и искусно задрапированы, как на театральной сцене, словно убийца хотел сказать: «Занавес поднят – добро пожаловать на мой спектакль!» Некоторые снимки походили на барочные картины маслом. Даже одежда подходила к заново сформированным телам. Все это выглядело как трехмерный жуткий паноптикум в исполнении спятившего Дали или Пикассо.