Сев на коня, Тронд дал жесткую команду своему маленькому подразделению. Он хорошо знал, что нужно делать.
Йеспер в замешательстве ходил туда-сюда, ища свои чулки, пока Бранд не остановил его и не протянул их ему: все это время чулки валялись у него под носом. Оба поспешили в свое подразделение, сердце у Бранда стучало.
У Александра Паладина не было даже времени надеть шлем и кольчугу. Он скакал на коне впереди своего полка. Черные волосы и плащ развевались на ветру. Следом скакали всадники, без промедления выполняя все его команды.
У представителей рода Людей Льда бывали свои судьбоносные ночи… Как та ночь, когда юная Силье нашла Дага и Суль и встретила Тенгеля и Хемминга-Убийцу фогда. Или та ночь, когда место обитания в долине Людей Льда было сожжено дотла, а все жители были убиты. Или ночь, когда появился на свет отвратительный Колгрим, за что его бедная мать поплатилась жизнью…
Эта ночь была такая же, как та, когда решалась судьба Людей Льда.
Всю ночь продолжалась битва. И Александр Паладин немедленно поплатился за то, что не надел кольчугу. Вместе с небольшой группой он вступил в схватку с католиками. Его люди были уже близки к победе, когда грянул мушкетный выстрел — и он упал навзничь, чувствуя в спине жгучую боль. Двое солдат унесли его с поля боя.
Битва продолжалась, разгораясь то здесь, то там. Звуки тяжелой канонады смешивались с грохотом выстрелов и предсмертными криками.
Но Александр больше ничего уже не слышал.
Очнувшись, он увидел вокруг себя зажженные свечи.
«Я умер, — подумал он, — меня уже хоронят…»
Но потом он понял, что находится в госпитале, и снова закрыл глаза. Он чувствовал неодолимую слабость и усталость.
Кто-то заговорил с ним спокойным голосом — о пуле в позвоночнике.
«Сесилия…» — подумал он. Но это был мужской голос.
Он не чувствовал ни боли, ни страха. Этот глубокий голос успокаивал и утешал его.
«Сесилия…» — снова подумал он.
И провалился в бездну.
Йеспер и Бранд сражались с противником. Они разошлись в разные стороны, и Йеспер почувствовал беспокойство. Он совершенно не умел драться и не хотел никого убивать. И при первом же удобном случае улизнул в лесок.
Там его, по крайней мере, никто не видел.
Ночь была такой светлой, что казалась сумерками. Все виделось, как в тумане.
А в это время Тронд шел в наступление. Он давал своим подчиненным толковые команды, которые те тут же выполняли, уже сполна оценив его солдатские качества.
Бранд сражался один, с мечом в руках, стиснутый со всех сторон противником.
Тарье смертельно устал. Последняя операция, связанная с повреждением позвоночника, была тяжелой. Серые полосы на горизонте уже начали светлеть, когда он вышел, наконец, из просторного сарая и направился в лесок, чтобы немного придти в себя. Не зная точно, близок ли фронт, он взобрался на небольшой холм, лег возле огромного валуна и заснул. Ему необходимо было отдохнуть от пациентов.
Ему даже не приходило в голову, что его хорошо видно из леса, с другой стороны холма. И он спрятался за валуном только для того, чтобы его опять не позвали к раненым.
Внезапно он проснулся. Кто-то — или, вернее, что-то — ползло на холм.
Сначала он удивился, потом испугался, уставившись на то жуткое, что ползло к нему.
Ему казалось, что это какое-то потустороннее чудовище или… какое-то фантастическое существо, ужасающее творение войны: Трупоед! Черное, огромное, с медленными, кровожадными, тяжеловесными движениями конечностей, словно они были приклеены к земле и с трудом отдирались от нее. Плечи, черные и широкие, горбились над головой, почти целиком закрывая ее.
Тарье лежал, не смея пошевелиться.
«Я ведь еще живой, — хотелось крикнуть ему, — я не труп, убирайся отсюда!»
Но он не издал ни звука.
«Нет, мне все это чудится, — думал он, — это просто кошмар, сейчас я проснусь».
Он представил себе, каким должно быть лицо этого чудовища, ползущего к нему, лицо Трупоеда — ему рассказывали об этом: длинные, острые зубы, разинутая пасть, полуразложившееся лицо. «Нет, это просто страшный сон, проснись, Тарье, очнись от этого кошмара!»
Чудовище заползло наверх. Оно навалилось на него, придавило всем своим весом, стиснуло — и Тарье увидел в темноте пару горящих, словно у кошки, глаз, смотрящих прямо ему в лицо…
— Нет! — в страхе воскликнул он. — Нет! Ты, что, с ума сошел? Ведь это же я, Тарье, твой брат! Что с тобой, что ты делаешь?
— Да, — прошептало отвратительное существо и сорвало с себя черный чепрак, снятый им с мертвой лошади, закрывавший его лицо. Не страшное лицо Трупоеда, а совершенно обычное лицо — но для Тарье это и было страшнее всего.
— Да, — снова прошептало мерзкое существо. — Да, ты Тарье, похитивший все, что принадлежит мне! Почему Тенгель не сказал, что это должно принадлежать мне? Он ведь знал, что это так!
— Господи, если это шутка…
Но Тарье понимал, что это не шутка. Эти глаза могли принадлежать лишь одному из злых Людей Льда. Он почувствовал боль в сердце, тоску и ужас.
— Где ты прячешь все это, Тарье? Говори быстрее! Где ты прячешь колдовские снадобья? Где? В сарае?
— Я никогда тебе об этом не скажу, ты прекрасно знаешь. Ты не будешь владеть ими. Дед…
