Смертник - [18]

Но спаси нас Зона от такого конца!

Грек опустил бинокль. Он выяснил все, что хотел. Понятно, что твари бродят рядом, но разве разглядишь в бинокль этих гребаных невидимок?

Понятно и другое. Надо уходить. По возможности быстро. Об излишней осторожности теперь можно забыть – спасибо Лешему, пусть земля ему будет… Пусть смерть его будет скорой.

Не хотелось идти мимо свалки, однако придется. Человек предполагает, а Зона располагает.

– Кто это сделал? – Голос Очкарика дрогнул у самого уха проводника.

– Живодеры, кто же еще? – отозвался Грек. – Территорию метят. Чтобы чужая семья знала, кто здесь главный. – Он положил в боковой карман рюкзака бинокль и поднялся. – Будем уходить. Первым идет…

– Подожди, Грек. – Макс сделал шаг и оказался вплотную к проводнику. – Мы что, его здесь бросим? Он же еще живой!

В глазах столько требовательной тоски, что Грек умилился. Точно, не ошибся он в этом парне.

– Вот за это и скажи ему спасибо, – прошипел проводник. – За то, что пока он не помер, тебе жизнь сегодня в подарок досталась.

– Не понимаю. Если спасти нельзя, то хотя бы пулю ему, чтобы не мучился. Я с такого расстояния не промахнусь…

– Тебе, дураку, отдельно объясняю: ни один живодер не отойдет далеко от еще живой добычи. Инстинкт такой у него, сынок. Кончится пища, тогда и будет суетиться. Ты думаешь, один такой тут торчишь и в ту сторону пялишься? Живодеры всей семьей, втроем, у шестов стоят и тебя, дурака, разглядывают.

– Где? – Макс невольно обернулся в сторону лесопилки.

Грек ответил ему ругательством в рифму и добавил:

– Мозгами шевели, придурок. Как их рассмотреть можно, если они в невидимом режиме? Слыхал о таком?

– Да, но я думал, там мираж будет какой-нибудь или воздух колыхаться начнет. Нельзя же, чтобы совсем не было видно тела.

– Ты не пугай меня, сынок, – голосом, полным скрытой угрозы, сказал Грек. – Мне убогих в отряде не надо. Забыл, где находишься? Так я тебе напомню. – Он аккуратно, но убедительно взял Макса за отвороты куртки и вплотную приблизил к нему лицо. – Трех матерых живодеров в четыре автомата мы не положим. Первое. Если на свою голову тебе плевать, то у товарищей поинтересуйся, согласны ли они вместо Лешего помучиться. А если решил действовать – давай. Дождись, пока мы отойдем на безопасное расстояние, – и работай. Это второе. Ну а коли раздумал, дуй без глупостей вперед. Моли Зону… или Бога, кого угодно моли, чтобы Леший, – он кивнул в сторону лесопилки, – пожил еще хотя бы пять минут. Потому что его смерть – это сигнал для живодеров. Мол, пища кончилась, пора начинать новую охоту…

– Грек! – взмолился Краб. – Хватит разговоров, а?

Уже отойдя от гнезда живодеров на безопасное расстояние, Грек продолжал ругаться про себя. Обязательно в команде такой Робин Гуд найдется. Будет на нервы капать. «Разве мы его бросим… он же еще живой!» – мысленно передразнил Макса Грек.

Трех живодеров в четыре автомата! Додумался, говнюк. Как будто Грека не волновало, что свой брат сталкер так погибает. Но выхода нет. Лешего не спасти, а вот добавить голов на свободных шестах – это запросто.

Тоже, новички, твою мать. Прутся в Зону, ничего не зная о тех тварях, которых в худшем случае предстоит увидеть в первый, а с такой подготовкой – в последний раз. Когда Грек отправлялся в первую ходку, он и то знал о повадках этих тварей больше, чем Макс сейчас.

«Умник! – Грек зло сплюнул под ноги. – Не удосужился узнать заранее, можно ли убить живодера вообще, и туда же, в Зону лезет. На доброго дядю надеется, который, вместо того чтобы жизнь такому засранцу спасать, между делом еще лекции возьмется читать. Каждый дурак, – как выяснилось, кроме этих обормотов, – знал, что убить одного живодера в три автомата еще возможно. Самый верный способ, но и то учитывая, что он уже как минимум ранен, в силу чего потерял способность становиться невидимкой. Тогда автоматную очередь ему прямо в рыло, а еще лучше в кровососущие щупальца, раздувшиеся, как у осьминога. Туда, в самую середину».

Грек плотоядно прищурился. Тогда тварь получит по заслугам.

Встретить сытую семью живодеров и остаться в живых – таких случаев немало. Гораздо опаснее тварь, потерявшая семью. Выскочит из ниоткуда и уйдет в никуда. А от тебя останется высушенная оболочка.

Макс сопел так громко, что Грек несколько раз порывался сделать ему замечание, но всякий раз передумывал. Что ни говори, лучше иметь дело с десятком Максов, чем с одним Крабом.

Так было и будет. Любит Зона равновесие. Сколько новичков сюда переводил, а всегда такой вот Краб попадется. Однажды, помнится, не так давно напросились в Зону сразу три таких Краба. Все слова при знакомстве на лету ловили, в рот заглядывали. «Да, командир», «как скажешь, командир». А глаза как у раненого живодера – злые, безжалостные. Думают, одни они на свете такие умники и все, как надо, рассчитали. Старый придурок в Зону их отведет, места грибные покажет, артефактов дорогих под завязку наберет, а на обратном пути у кордона мы его и грохнем. Втроем для верности – как не справиться?

Греку в тот раз и головы ломать не пришлось, новичков разгадывая. Все у них на мордах было написано. Психология, она, брат сталкер, годами нарабатывается. Ее не просто не пропьешь – после стакана водки чутье только обостряется. До такой степени, что гнилье издалека чуешь.